Она ведь… ничего такого не ожидала от отца. Как он мог? За что? Разве Кьер виновен?

Авельрон лишь головой покачал и мягко погладил ее по запястью.

– Послушай, маленькая… Ты ведь не жила тут и мало что знаешь. Все это время, на протяжении столетий, здесь были именно такие порядки. Традиции, понимаешь ли.

– Но теперь же… – она хотела возразить ,сказать, что теперь все изменилось, но Авельрон махнул худой рукой, словно рассекая воздух.

– Ничего не изменилось, Аля. Сантор будет править железной рукой, как и раньше. И больше всего на свете я боюсь, как бы ты не оказалась просто разменной монетой.

– Он же мой отец, – совершенно растерявшись, брякнула Алька.

– Да, он твой отец, – согласился Авельрон. В его серых глазах снова была тоска, – но прежде всего Сантор будет думать о своих землях и своих подданных. Не думаю, что он захочет сделать какую-нибудь гадость лично тебе, но…Ты не должна питать иллюзий, понимаешь меня? Не должна. Ты не свободна здесь, и никогда свободной не будешь.

А Алька слушала его и вспоминала…

Ведь правда, здесь такие традиции. Очень жестокие. Вспомнить хотя бы, как тварям роя бросали человека. Или то, как Сантор недрогнувшим голосом отправил на виселицу женщину, беременную от него же.

– Ты видел Арианну? – спросила осторожно.

Авельрон молча приобнял ее за талию и повел дальше, вдоль окон.

– Зачем мне видеть ее, Аля?

– Она тебя любила, Рон.

– Она предала нас всех из-за чувства, и предаст еще неоднократно. К тому же, она носит ребенка моего отца. Зачем мне с ней видеться?

Он помолчал, размышляя.

Затем попросил:

– Алечка, маленькая моя сестренка. Не бери лишнего в голову. Подумай лучше о том, что нужно лично тебе. У тебя кто-нибудь остался там, в землях Порядка? Возможно, его стоит переправить сюда?

И тут Алька совсем растерялась. Да, у нее остался братик, ее маленький сводный братик, которого она любила. Но… стоит ли тащить его сюда, в эти жестокие земли?

«Мариус не должен его бросить, – пронеслось в голове, – не должен».

Поэтому она, пряча глаза, лишь покачала головой.

Нет, у нее никого там не осталось. Незачем даже думать об этом.

А перед глазами почему-то Кьер, который стоял у стены и едва держался на ногах. За что его наказал Сантор? Кьер не так уж и виноват.

– Тоскуешь по нему? – вдруг спросил Авельрон.

Не нужно было гадать, о ком шла речь. Алька поежилась и кивнула.

– Очень. Иногда мне кажется, что не будет мне жизни… без него.

– Время лечит, – лаконично заметил брат, – да и ты не долго будешь одна.

– Я не хочу…

– Думаю, тут не стоит вопрос о том, хочешь ты или нет, – Он медленно гладил ее по тыльной стороне ладони, – ты принцесса, Аля. А все принцессы выходят замуж. Да хоть и за верховного мага. Отец с удовольствием заручится его постоянной поддержкой… в любых вопросах, понимаешь?

Она выдернула руку.

– Зачем ты мне это говоришь?

Кривая улыбка. И тоска в прозрачных серых глазах.

– Затем, чтоб для тебя не было сюрпризом, если однажды отец отдаст тебя кому-нибудь.

– Он не сделает это против моей воли!

Ведь не сделает же?.. Вольную птицу не удержишь в руке.

– Ты сама сделаешь все, что он прикажет, – Авельрон усмехнулся одними губами, – потому что это нужно будет государству. А принцессы не выбирают свою судьбу.

У Альки перед глазами замельтешили алые точки. Кровь прилила к голове, щекам стало жарко. Так хотелось… сказать что-нибудь злое, обидное…

Но не успела.

Раздался торопливый звук шагов, в галерею вбежал стражник.

– Ваши высочества! Ваши высочества, его величество требует вас к себе. Прибыл гонец из земель Порядка, повелитель желает, чтобы вы знали новости!

– Идем, – Авельрон решительно стиснул Алькину руку.

Пришлось почти бегом добираться до кабинета Сантора. У Альки голова кружилась от всех этих поворотов, хитро заверченных коридоров, неправильных форм и скругленных контуров. Авельрон дотащил ее до отцовского кабинета, он тоже запыхался, тело еще не до конца восстановилось после того, что сделал с Роном магистр.

Постучались.

А потом, когда по ту сторону прозвучало хмурое «войдите», Авельрон распахнул перед Алькой дверь, учтиво пропуская ее внутрь.

Сантор… сидел за письменным столом, выточенным из цельного камня. Из овальных окон лился розоватый свет, искрился по книжным корешкам, ложился пятнами намолочного цвета стены. Перед повелителем крагхов лежал тщательно расправленный свиток, Алька увидела круглую сургучную печать на золототканом шнуре. И отчего-то этот сургуч напомнил ей спекшуюся кровь. Резко стало нечем дышать, перед глазами потемнело.

«Да что это со мной», – рассердилась она.

На миг закрыла глаза, попыталась успокоиться. Вроде помогло, кабинет перестал плыть. На запястье – теплые пальцы Авельрона.

– Я получил послание из земель Порядка, – неожиданно добродушно сказал Сантор, – это тебя касается, Алайна. Орвил Дей Флодрет просит твоей руки, чтобы сделать ваш брак залогом мира между нашими землями.

Утро было на редкость отвратительным. До полудня Мариус провалялся в постели, мучаясь мигренью. Пару раз к нему заходила Энола, все в той же личине легкомысленной блондиночки и приносила теплый чай с лимоном, в большой кружке. Она ставила ее на тумбочку, помогала Мариусу сесть и собственноручно поила его, бурча о том, что-де магам ну совершенно нельзя «так надираться». У Мариуса, у которого в висках все равно что раскаленной проволокой вертели, возражений не было. Он послушно, маленькими глотками пил чай. Закрывал глаза, потому что даже в полумраке смотреть было больно. Еще в полузабытьи ему мерещилось, что кто-то тихо подходил к кровати, стоял, громко сопя, и снова уходил. А потом Мариус открывал глаза – и никого…

К обеду немного отлегло. Он облачился в халат и спустился на кухню, сам толком не зная, зачем. Без Алайны дом как будто опустел. Закатилось яркое солнышко.

На кухне Аманда раскатывала тесто, Телора тут же толкла вареную картошку,видимо, готовя начинку для пирожков. Шмяк сидел на спинке стула и старательно – ну совсем как кот – вылизывал пушистую шкурку, время от времени раскрывал крылья и тряс ими, словно кому-то угрожая. Лива сидела в самом углу, там, где падал свет из окна, и рассматривала книгу с картинками. Бертрана… не было, видать, отлучился по делам.

Едва завидев Мариуса, женщины вскочили на ноги, выжидающе уставились на него. Мариус махнул рукой.