– Это после операции. Ее сделали пятнадцать, ну, или около того, лет назад. – Она выпрямила пальцы правой руки, словно отгоняя неприятные события своей жизни. – У меня был рак щитовидной железы. Анапластическая карцинома. – Анна посмотрела на Сергея, как будто ожидала дополнительных вопросов.

Тот слушал молча.

– Очень редкая форма рака и очень злокачественная. Врачи не давали мне надежды. Но тогда я была молода, и мне предложили лечение. Комплексное. С радиоактивным йодом, химиотерапией и хирургическим вмешательством. Сначала я испугалась. Потом не хотела. Затем решилась. В общем, все как у всех. В конце концов через пять лет после постановки диагноза я услышала, что у меня стойкая ремиссия. Мой доктор был счастлив. Думаю, потому, что описал мой редкий случай не один раз в научных журналах. – Она хмыкнула и добавила: – Шучу.

Сергей поджал нижнюю губу. Слушал внимательно. Удивлялся, откуда такие силы в этой миниатюрной женщине. Он знал, что рак – штука не из простых. Многие даже отказываются от всякого лечения или бросают его на каком-то этапе, потому что для них оказывается умереть легче, чем это лечение перенести.

– А совсем недавно, – продолжала Анна, – у меня выявили метастазы в шейных лимфоузлах.

Сергей сочувственно посмотрел на женщину.

– И что теперь? – спросил он, не понимая, правильно ли делает, верные ли слова употребляет. – Снова лечиться?

Анна молча вставила еще одну сигарету в мундштук. Сначала глотнула из бутылки с водой. Потом прикурила.

– Нет, – ответила она, выпуская струйку дыма. – Больше никакого лечения. Я даже закурила на радостях. Все это время ни одной сигареты, а тут вышла от врача и купила себе такой вот красивый мундштук. – Она протянула пальцы с зажатым мундштуком в сторону Сергея. Улыбнулась. – Оказалось, что очень соскучилась по табачному запаху и вкусу.

– Мне жаль, – ответил Сергей. – Но как я могу помочь в этой ситуации?

На лице Анны мгновенно появилась и исчезла легкая ухмылка.

– Скоростью, – ответила она. – Мне сразу сделали позитронно-эмиссионную томографию головного мозга. Были уверены – метастазы уже там. Но, к счастью, я еще жива. Никто не может сказать, сколько мне осталось. Прогнозы разные. А вероятность прожить больше нескольких месяцев у меня очень и очень мала. Да что там месяцев…

Сергей подумал, что сочувствует ей всем сердцем. Он даже готов был помочь ей материально или организовать хоспис по старым связям, но… Он неловко чувствовал себя в роли психотерапевта умирающей больной. И к этому был не готов. Никак не ожидал.

– Итак, мы о вознаграждении, – прервала поток его отчаянных мыслей Анна.

Сергей даже не понял, как это произошло. Мгновение назад он слушал ее рассказ, сочувствовал и не знал, что делать, а тут его возвращают на землю и предлагают заняться мирским. Его возвращают к гонорару за работу, которую он должен проделать для умирающей женщины. «А может, у нее уже метастазы в голове?» – подумал Сергей и машинально коснулся своего рта ладонью, чтобы не произнести фразу вслух.

Анна видела его замешательство.

– У меня есть дом, – сказала она. – За городом. Небольшой. Но уютный.

Сергей посмотрел на нее подозрительно. «Сейчас мне предложат дачный участок в товариществе огородников», – подумал он. Еще он заметил, как странно меняется его отношение к женщине напротив. Поначалу она ему показалась обычной женой при муже с деньгами, потом казалась хитрой и ушлой, затем несчастной, теперь сумасшедшей. «Не вызвать ли скорую, отлучившись отлить?» – размышлял он. Пусть врачи решают, в конце концов.

– Трус ты, Сережа. – Она снова словно читала его мысли. – Кадастровая стоимость этого небольшого дома два миллиона долларов в эквиваленте. – Анна заметила тень удивления на лице мужчины. – Возможно, это не решит все твои финансовые задачи на оставшуюся жизнь, хотя я не знаю твоих запросов, – настойчиво продолжала она. – Но я считаю это охренительным предложением. В Сбербанке не каждый топ-менеджер получает половину такой суммы за год.

Сергей заметил, что женщина перешла с ним на «ты».

– Да я не против, Анна, но ты, – он специально сделал паузу, – в смысле, вы… Я имею в виду, что все это, во‐первых, неожиданно, во‐вторых, странно. А почему не деньгами? Если подумать…

Анна широко улыбнулась и щелкнула пальцами. Ее глаза заблестели.

– Вот, вижу настоящего майора Серегу, – сказала она, улыбаясь. Даже привстала с кресла. – А то развесил тут слюни в сахаре.

Сергей в ответ поднялся со своего места. Он слабо верил в происходящее. Какой-то дом. Убийство. Онкобольная. Бред.

– Смотри сюда, – продолжила Анна. – Я просто подумала о тебе. Знаешь, сколько ты заплатишь налогов с такой суммы, если я тебе заплачу ее официально? Кстати, попробуй докажи, что твои услуги столько стоят. Да и некогда мне деньги тебе в чемодане везти, нет у меня столько наличных сразу и времени тоже нет. А дом я тебе отпишу по завещанию. Сядь! – указала она на его кресло.

– Как? – переспросил Сергей.

– В наследство получишь, – уже спокойно ответила Анна. – Заплатишь госпошлину по ставке ноль шесть процента, как не родственник, включенный в завещание, заверенное нотариально. Это порядка двенадцати тысяч долларов. Ну что, у тебя двенадцати тысяч нет? Ты же мент. Целый майор.

Анна замолчала.

– Был, – ответил Сергей. – Был мент.

Детектив подумал, что к двум миллионам долларов, при наличии хорошего продвижения по службе и с возможностью стать генералом, он бы подобрался годам к сорока. А может, и позже. И все это неофициально. Взятками. Услугами. Опять же междоусобная подковерная борьба между своими. Дележка. Порука. Бандиты далеко не на последнем месте. Он решил, что предложение хорошее, и пусть будет дом.

Глава 5

Консьержка привстала со стула и уставилась через стекло своей комнатушки. Ее губы шевелились. Подсчитывали количество петель на спицах в руках, побитых артритом. Лиза прошла мимо. Украдкой посмотрела в ее сторону. Она уже была в трех шагах от лифта, когда услышала громкий скрипучий голос:

– …Двадцать пять! Девочка, ты к кому?!

Лиза ускорила шаг и нажала на кнопку вызова лифта. Она не любила давать объяснения. К кому, куда? «Какое дело этим людям, куда и зачем я направляюсь?» – думала она. Вошла в лифт и снова услышала прежний вопрос, но уже с угрозами. Девушка поспешно надавила на цифру нужного этажа. Быстрые шаги прихрамывали в направлении лифта. Двери почти закрылись, когда появилось старушечье лицо.

– Я тебя запомнила! – прокричала консьержка. – Попадись еще раз!

Лиза поднималась в кабине и думала, что не представляет себя в старости. Вот такой сморщенной, злобной и везде сующей свой нос. Потом вдруг подумала, что она уже злобная. А старость еще нужно