– Сейчас, Андрюша, мы не ответим на эти вопросы. Нужно время. Вряд ли с приходом нового шефа ее положение изменится. Она останется в обойме с определенными улучшениями. И знала об этом и раньше. Убийство Зямы готовилось давно. Ждали сигнала. Он прозвучал. Некролог в газете. Испытания прошли с успехом. Пора. Вот почему им дали разные номера. Вот почему у нее в сумочке появились сердечные лекарства. Дальше эту тему развивать бесполезно. Мы можем только ждать.

Белухин выбросил свой пятый окурок в урну и вышел из курилки.

Логика моего руководителя казалась железной. Можно поверить, будто события именно так и происходили. Никто Оксану ни в чём не заподозрит. Начать надо с того, что факт убийства недоказуем. Наши разработки засекречены. Мы специализировались на выпуске психотропных средств и выполняли государственный заказ, имеющий гриф «секретно». Нас опекали и охраняли. Заказчики нас боготворили. Проверки не обнаружили никаких нарушений. Их не было. Талант Зямы как менеджера не нуждался в критике, а хитрость и гениальные способности бывшего мента Гальперина поражали воображение. Он мог достать лунный камень, если бы тот понадобился. И не что-то фантастическое, а настоящий булыжник с поверхности Луны. Один из двоих ушел. Гальперин жив и здоров. Я уже говорил о том, что был единственным собутыльником Гальперина. И то только потому, что мы не нуждались друг в друге. Каждый занимался своим делом. Нас объединяли независимость и свобода. Со своей ленью я завидовал энергичности Ильи. Он же восхищался моими научными открытиями, которыми я никогда не хвастался. Просто забывал о работе, покидая институт. Всегда и везде я чувствовал себя в своей тарелке, а к людям относился одинаково. У меня не было идолов. Ни друзей, ни врагов. И такая жизнь в подвешенном состоянии, когда ты еще не на небесах, но уже оторвался от земли, меня устраивала.

Я дождался Гальперина в машине и окликнул его. Солидный, высокий, сильный, он подошел ко мне и улыбнулся:

– Привет, Андрей. Дела все сделал. Послезавтра его привезут. И с кладбищем все проблемы решил. Единственное, что я не смог сделать, так это позвонить его жене. Послал к ней курьера.

– Тяпнем по рюмашке. Что-то у меня на душе кошки скребут.

Он почесал свой выбритый подбородок, потом махнул рукой и сел в мою машину.

Мы оба любили итальянскую кухню, и я поехал в знакомый ресторанчик, где мы часто бывали. Там никогда не было толкотни и в лучшем случае набиралась четверть зала.

Мы устроились за дальним столиком, заказали себе мартини с джином и оливками и легкие салаты.

– Неужели смерть Зямы тебя выбила из седла? – спросил Гальперин.

– Нет, конечно. Но я консерватор. Не люблю резких переходов. Люблю гладкое течение. Ты веришь в то, что его убила Оксана?

– В этом нетрудно убедиться. Если она привезет документацию назад, значит, это ее рук дело. Если нет – ее подставили, но сделали это очень грамотно. В любом случае следствие касается только нас, и никого больше. Для остального мира Зиновий Карлович умер от инфаркта.

– А это следствие нужно?

– Конечно. Оно будет определять нашу политику. Тебе пора бы кое-что узнать. Зяма поехал в Омск для продажи формулы восемьсот пятого препарата со всеми разработками. Обычная общая тетрадь стоимостью пять миллионов долларов. Покупатели – люди нечистоплотные. Таким нельзя давать в руки оружие. Они полмира отправят на тот свет. Хочу сразу оговориться. Были и другие покупатели. Более солидные и надежные, но они требовали от Зямы полного отказа от дальнейших разработок. Давить на него было бесполезно. В нашем институте работает сорок семь лабораторий, и каждая состоит из специалистов высокого класса. Найти гения, создавшего препарат, невозможно. Зяма решил отказаться от восемьсот пятого индекса, но на его основе создать более качественный продукт. Эту идею он унес с собой в могилу. Но произошла утечка. Заказчики узнали о встрече Зямы с покупателями в Омске. Тетрадка попала бы в руки тех, кто мог ею неправильно воспользоваться. Ему помешали совершить опрометчивый шаг. И конечно, Оксана здесь сыграла главную роль. Следующий вопрос. Если она не привезет документы, значит, Зяма продал проект. Но если привезет, то кому отдаст? Вернет в институт или сдаст заказчикам? От таких денег никто не откажется. О суммах можно говорить абстрактно. На жизнь ей хватит. А главная фишка заключается в том, что Оксана уверена, будто мы – институт – не знаем о целях поездки Зямы в Омск. Один из бывших покупателей продал мне всю информацию о предстоящих торгах. Я его не знаю, но эти люди имеют силу и власть. Меня предупредили, что сотни людей не позволят провести эту сделку. Они хотят получать чистый товар из первых рук, а не путаться с отребьем, которое за фикцию взвинтит цены. Таков их приговор. К убийцам следствие нас не приведет. Просто мы сможем понять, кто выиграл в этой схватке.

– Оксана в такой ситуации не выживет.

Илья пожал плечами.

– Даже думать о ней не хочу. Девчонка сделала свой выбор. Теперь важно не переходить на личности. Она оплошала, и ей конец.

3

Мысль о том, что я стал дублером Оксаны, выглядела смехотворной. Мало того, толкнуть меня на умышленное убийство не мог ни один человек, кроме женщины, в которую я безумно влюбился. Но она этого не делала. Инициатива исходила от меня. Идея тоже принадлежит мне. Допустим, что наше с Леной знакомство в баре было подстроено. Я человек резкий и даже буйный, если на моих глазах происходит произвол. Тут все точно выверено. Но я не собирался везти ее к себе домой. Мне просто хотелось выпить, и я подцепил собутыльника. Это потом в моих глазах начали меняться краски. Цепь случайностей не могла привести к этому. На следующий день Лена ушла. На этом всё. Сказка закончилась. Может, я бы и сорвался, но дня через два или три. Нет, черт во мне не спал. Я сам к ней поехал и только потом принял решение.

Есть одна деталь. Оксана обеспечила себе алиби. Но когда я приехал, девушка была в ванной. По идее порошок она могла дать ему в ресторане за ужином. А это значит, что к двум часам ночи он покрылся бы красными пятнами и уже не смог бы встать с кресла и даже пошевелить рукой. Никаких симптомов. Живой, энергичный, полный планов. Значит, Оксана не давала ему раствор. Это должен был сделать кто-то другой, но я его опередил. Подставить меня невозможно. Когда я вошел в его номер, он сюсюкал по телефону со своей женой, будучи с ней в ссоре. Кто кому звонил? Она ему, чтобы убедиться в его жизнеспособности, или он ей, дабы извиниться за скандал. На этот вопрос нет ответа. Человек умер, а не был убит. Но если подозрения в убийстве возникнут, то первой подозреваемой будет Оксана, и она это понимала.

Самое смешное то, что я не ощущал никаких угрызений совести. Смерть директора меня не волновала и не трогала. Меня больше всего удивлял я сам. Тихий, равнодушный, безразличный, я вдруг вырвался из бутылки, как сказочный джинн, совершил тяжкое преступление и вновь закупорился. А главное, что все случившееся вряд ли как-то повлияет на мою жизнь. Лена – это непреодолимая стена. Даже если она так же влюбилась, то с ее наследством она становится хозяйкой положения. Весь мир у нее в кармане. Зачем ей связываться со мной? Я лишь обуза. Нет. Не дальновидно. А по сути, проявился избитый детективный сюжет. Жена хочет убить престарелого богатого мужа, будучи при этом молодой красавицей, и находит самый простой способ. Точнее, не способ, а лоха, который в нее влюбляется и делает всю черную работу. Об этом писали Кейн, Чандлер, Чейз, да кто только ни испытывал на прочность старый, как мир, сюжет. Согласен на роль лоха, лишь бы все сработало по-моему.