На пороге стоял запыхавшийся Сирил.

— Второй экипаж готов. — сказал он, — Кто поедет в нем?

Кому: Консулу Джосае Вейланду.

От: Совета.

Дорогой сэр,

Вероятно, вы знаете, что срок вашей десятилетней службы в качестве Консула подходит к концу.

Пришло время назначить преемника.

Что касается нас, то мы предлагаем Вам в качестве кандидата Шарлотту Бранвелл, урожденная Фейрчайлд.

Она проделала хорошую работу как глава Лондонского , и мы рассчитываем на Ваше одобрение, так же, как и когда она была назначена Вами после смерти ее отца.

Так как мы ценим и уважаем ваше мнение, мы будем благодарны вам за любые мысли и предложения, которые вы имеете по этому поводу.

С большим почтением,

Виктор Уайтлоу, Инквизитор, от имени Совета.

И много Безумия в драме ужасной,

И Грех в ней завязка, и Счастья в ней нет.

— Эдгар Аллан По, -Червь-победитель-.

Как только экипаж Института проехал через ворота дома Лайтвудов в Чизвик, Тесса смогла по достоинству оценить это место. Когда она была здесь в первый раз, была глубокая ночь.

Длинная дорога из гравия, окруженная по бокам деревьями, вела в огромный белый дом с полукруглой дорожкой перед ним. Дом очень походил на те, с эскизов греческих и римских храмов – он тоже весь состоял из симметричных линий и белоснежных колон.Перед ступеньками стояла карета, дальше дорога разветвлялась по всему саду. Тут так же был прекрасный сад.Даже несмотря на то, что на дворе октябрь, здесь царило буйство цветов – поздно цветущие красные розы, бронзово-оранжевые, желтые и темно-золотые хризантемы, что окаймляли дорогу, проходящую сквозь деревья.

Как только Генри остановил экипаж, Джем помог Тессе выйти из него. Она услышала звук воды: ручей, подумала она, течет по каналам через сад. Место было столь прекрасным, что Тесса едва могла его сопоставить с тем же, где Бенедикт проводил свой дьявольский балл. Даже несмотря на то, что ей виднелся путь, огибающий дом с той стороны, где она пребывала в ту ночь. Он вел к крылу дома, которое казалось недавно отстроенным…

Позади них подъехала карета Лайтвудов, ведомая Гидеоном. Габриель, Уилл и Сесиль тоже вышли наружу. Когда Гидеон спрыгнул на землю, Херондэйлы все еще спорили, а Уилл доказывал свою точку зрения, размахивая руками во все стороны.

Сесиль хмурилась, и рассерженное выражение лица делало ее настолько похожей на брата, что, если бы не обстоятельства, эта сцена сочлась бы забавной. Побледневший Гидеон свернул на круглую аллею и обнажил свой клинок.

— Карета Татьяны, — коротко сказал он как только Джем и Тесса поравнялись с ним.

Он указал на карету, стоявшую в нескольких шагах от них. Двери ее были открыты.

— Должно быть, она решила нанести визит.

— Во все времена ... — Габриэль был в ярости, но его зеленые глаза были мутными от страха.

Татьяна была их сестрой, недавно вышедшей замуж. Герб на карете, венок из терна, должно быть, символ семьи ее мужа, подумала Тесса .

Все замерли, наблюдая, как Габриель подходит к экипажу и достает длинную саблю из-за пояса. Он заглянул внутрь и громко выругался. Сделав шаг назад, юноша встретился глазами со своим братом.

— На сиденьях кровь. И… вот это.

Он дотронулся до колеса кончиком сабли, к которому тут же прицепилась длинная нить из вонючей слизь.

Уилл взмахнул клинком серафима и крикнул:

— Эремиель! — Когда тот засветился – белая звезда в осеннем свету – парень указал вначале на север, затем на юг.

— Сады расположены вокруг дома, вниз к реке, — сказал он. — Мне ли не знать… Однажды я гонял демона Марбаса по всей округе. Где бы ни был Бенедикт, сомневаюсь, что он покинет участок. Слишком велика вероятность, что его заметят.

— Мы обойдем с Западной стороны дома. Вы идите на Восток, — сказал Габриэль. “Кричите, если вы увидите что—либо, и мы вскоре придем”.

Габриель вытер клинок о землю и вместе с братом начал обходить дом. Уилл направился в противоположную сторону, далее следовал Джем, Сесилия и Тесса сразу за ними. Уилл остановился у угла дома, и начал осматривать сад, ожидая любого шума или движения Мгновение спустя,он позвал остальных следовать за ним.

Когда они двигались вперед, каблук Тессы зацепился за один из рыхлых кусков гравия под живой изгородью. Она споткнулась, но тут же выпрямилась, но Уилл оглянулся и нахмурился.

—Тесса,—сказал он.

Было время, когда он звал ее Тесс, но недолго.

—Ты не должна идти с нами. Ты не обучена. Подожди хотя бы в экипаже.

— Вот уж нет, — взбунтовалась девушка.

Уилл повернулся к Джему, который, казалось, прятал улыбку.

—Тесса твоя невеста. Заставь ее прислушаться к здравому смыслу.

Джем, держа свой меч—трость в руке, двинулся по гравию к ней.

— Тесса,не могла бы ты сделать это ради меня?

— Ты думаешь, что я не смогу бороться, — сказала она, отступая и встречая взгляд его серебристых глаз. — Потому что я — девочка.

— Я думаю, что ты не можешь бороться из-за свадебного платья, в которое ты одета, — сказал Джем. — Я не думаю, что Уилл тоже сможет драться в свадебном платье. Это я так, на всякий случай.

—Возможно,—сказал Уилл,у которого были уши,как у летучей мыши. — Но из меня бы вышла прекрасная невеста.

Сесиль подняла руку и указала на что-то вдалеке.

— Что это?

Все четверо развернулись посмотреть на приближающуюся фигуру. Солнце светило прямо над ними и пока глаза Тесы не приспособились, все, что она видела, было лишь размытое пятно. Но оно быстро сменилось на спешащую к ним девушку. Ее шляпка пропала; светло-каштановые волосы разлетались на ветру. Она была высокой и костлявой, одетой в яркое платье цвета фуксии. Должно быть, когда—то оно выглядело элегантным, но теперь было порванным и испачканным в крови.

Она не переставала кричать, пока бежала к ним, и тут же кинулась в объятия Уилла. Он отступил и чуть не уронил Эремиель.

— Татьяна…

Тесса не могла точно сказать, то ли девушка сама отошла, то ли Херондэйл ее отпихнул, но, в любом случае, она оказалась примерно в дюйме от него. Лицо незнакомки, наконец—то, можно было рассмотреть. Она была худощавой и угловатой девушкой. Волосы у нее были как у Гидеона – песочного цвета — а глаза зелеными, как у Габриеля. Татьяна могла бы оказаться красивой, не будь ее лицо испещрено морщинками, выражавшими неодобрение И хоть она задыхалась и плакала, было в этом что—то театральное, будто девушка вполне осознавала, что все взгляды направлены на нее – особенно Уилла.