я-в-небывальщине творю. То есть, что Кащей МОЖЕТ телепортироваться по небывальщине, призывать всяких йыньих сынов и прочее — я просто знаю. Но не знаю «как», что довольно обидно.

В общем, готовясь к мордобою и роняя себе настроение перечислениями огорчений, через некоторое время, долетел я до «локализованной точки йыньей силы».

И был это хутор-деревенька… Да в общем — те самые мифические дома. Восемнадцать штук, как мудро пересчитал я. Бревенчатые такие, огромные избы, с двускатной крышей, на которой росла всякая трава и кусты. С почти отсутствующими окнами — так, чуть ли не для вентиляции дырки.

Пустой, полностью. Вообще никого, никаких хозяйственных угодий, никого внутрях, стальная баня, правда, имелась. В виде того же бревенчатого дома, только поменьше, без травы и из стали.

Всё это было занятно, но меня ОЧЕНЬ смутили граффити на стенах избушек. Даже не само граффити — довольно небрежно набросанные падающие фигуры, широченные улыбки и прочее подобное. А его цвета. И цвета эти вызывали крайне неприятные ассоциации.

— Так, если из небывальщины прёт Мир ежеложцев на ангелах — надо валить. На Луну или Марс какой, такого бреда моё Бессмертие не выдержит. Хоть и само крышей не слишком прочно, будем честны, — вслух рассуждал я. — Но это если совсем звиздец. И граффити мне не эту хрень напоминает. Но там же псих наглухо йопнутый! — в сердцах высказал йопнутый псих Кащей своё отношение к возможной ситуации.

Дело в том, что граффити это было в основном двух, ядовитых, аж режущих глаза цветов — что в небывальщине явно не «просто так». Зелёного и фиолетового, блин. И красного с белым, хотя последних немного.

В общем уже с некоторым опасением я поорал, пообзывался, но тип этот не появлялся. И выходило, что быстрее и разумнее объехать места, где он в материи пребывает, нежели в небывальщине бродить, уныло оря. Я бы точно над таким оруном поржал, а если Йын — то, что я думаю, он ржёт непрерывно. И нечистик, так что хрен он мне лопнет от смеха, блин!

Так что вылез я из небывальщины, ну и вывалил на подпрыгивающую от нетерпения Зелёнку результаты наблюдений и свои мудрые размышления.

— Ой, — задумалась Ленка.

— Вот да, — скорбно покивал я.

— Стоп, погоди, Кащей, — помотала ушами она. — Думаешь — Идея?

— Ну а что? — пожал я плечами. — И интенсивность шуточек — запредельная, как раз как у того психа.

— В этом плане — да, согласна. Но, Кащей, он не убивает. А тот — постоянно убивал! — важно заявила Ленка.

— Хм, — задумался я.

— Вот да, — покивала вредина.

— Цвета? Ну ладно, положим, у этого паразита они «фирменные». Хотя и безвкусица, но допустим. И как он по легендам себя вёл — не гарантия тоже. Думаешь, просто совпадение?

— Думаю — совпадение. Но не просто, — озвучила Зелёнка.

— Угу.

— И не спросишь? — надулась зелёная вредина.

— Сама расскажешь, — лыбился злодейский я.

— Вот же злодей у меня в мужьях, — посетовала Вредная. — Ладно, смотри: мы сталкивались, до сих пор, именно с ОДЕРЖАНИЕМ Идеей. Но этот Йын — нечисть древняя, за божество почитаемая.

— Уважаемый со всех сторон Йын, — покивал я.

— Но кто сказал, что Идея — обязательно одержание? — вредно уставилась на меня Зелёнка.

— Симбиоз? Так бред выходит, — задумался я. — Косплей?

— Ну а почему бы и нет? — пожала Ленка плечами.

— В принципе — препятствиев вроде как и нет. Посмотрел небывальский слой с этой Идеей, не одержался, а впечатлился.

— И кстати, совершенно не факт, что данная Идея вообще способна на самостоятельное воплощение, — заметила Ленка. — Это в Оператора, про которого ты рассказывал, верили, что он есть. И боялись. А тут — персонаж кино и комиксов.

— Может быть, может быть, — признал я, несколько повеселев — косплеер это как-то повменяемее. — Ладно, поехали к этому слезливому пруду, — решительно поднялся я.

— Поехали, — решительно махнула ушами Ленка.

И по дороге гоняли в голове варианты, на тему что и как может быть. Ни до чего толкового, кроме ельфячьего поселения Светлое не догнали. Точнее даже не до него, а до предгорья в пяти километрах от ельфов — дороги ушастые не проложили, очевидно пользуясь логистической компанией «грибные ельфы».

— Так, Лен, Трак в режим «крепость» и вообще — готовься. Я попробую этого Йына на контакт выдрать, нравится ему это или нет. Буду озеро баламутить, если что — вываливаюсь в небывальщину. Следи внимательно, за тем появится…

— Кащей, не беспокойся. Помню, знаю, предупрежу. И режим — «цитадель», кстати. Атаковать я не собираюсь, — уточнила Ленка.

— Ну, в общем, наверное, и правильно, — признал я. — Всё, я…

— Стопэ! — ухватила меня Зелёнка и чмокнула. — Удачи. Вот теперь — ну ты пошёл, — покивала она.

— Угу.

По лесу я прошёл без проблем — ну лес как лес, по мере приближения к эльфячьему поселению всё более разящий «духом эльфячьим». И духом йыньим, тоже. А по приближении — и сероводородом потянуло, да.

А выйдя из леса, я присвистнул и признал, что пусть Йын этот — тролль неприличный, но во вкусе ему не откажешь. Итак, эльфы Светлого жили в этакой крепости-ясене, недомеллорне по размерам, очень разлапистом и, фактически, выполняющим своим стволом все градообразующие… посёлкообразующие… ну понятно в общем, функции. Стены, дома, всякое такое — этот ясень метров в пятьдесят высотой и с полкилометра охватом ветвей.

А вот за «стенами» эльфячьего городка-ясеня было разливное озеро. Чистое, отливающее в голубое, несмотря на пасмурный день. Булькающее по мелочи и по — крупному, после каждого булька добавляя сероводорода в непередаваемый аромат округи. Я вот как нюхнул, перед тем как носопырку себе на тросы заменить, то понял, что ушастые Светлого — охренительно волевые типы. Ну или с поголовным хроническим насморком, тоже вариант.

Просто жить в таком аромате — ну это прям стальная сила воли нужна или отбитый нюх. Я бы в таких условиях жить не стал и свалил бы нахрен.

Стиль же Йына заключался в том, что невзирая на противный запах, картинка весьма и весьма напоминала город ушастых из одной игрушки. Тоже дерево среди воды, вот прям как оттуда картинка.

Получив травмированное и отключённое обоняние, потешив эстетизм и ностальгию по Героям, я стал пристально вчувствоваться в небывальщину. И чуть не заподпрыгивал на радостях. Дело в том, что данный йыний пруд, в отличие от сорняка, был явно и очевидно «завязан» на Йына. Не хранитель, а создатель и поддерживатель этого водоёма.

Правда всё равно не локализованный, так что надо его локализовать. Подошёл я к самой кромке пруда, распустил тросы, на всякий,