– Стой, Громов! – завопил Миллеров. – Стой, сучий потрох! Убью, сволочь…

Вслед за его бранью раздался оглушительный выстрел.

– К счастью, этот кретин – замечательный боксер, но паршивый стрелок! – позлорадствовал я. – Ему бы не помешало немного потренироваться в стрельбе по мишеням.

Я повернул ключ зажигания, запустил двигатель, включил передачу и резко нажал на педаль акселератора.

– Мишенька, ты молодчина! – заверещала Альбинка. – Ты крутой парень! Я люблю тебя…

– Лучше пригнись. Миллеров больше не осмелится палить в черте города, но ведь он безбашенный тип. От него можно ожидать неадекватных действий, – сказал я и тут же добавил: – Ты самая очаровательная девушка в Северодвинске, будет жаль, если этот неотесанный орангутанг окончательно испортит твою прическу.

– Рядом с тобой я ничего не боюсь! – возбужденно ответила она. – Пусть хоть сотня Миллеровых, хоть тысяча… Нам бы только выбраться из города…

– Попробую выскочить на Архангельское шоссе.

– Да, конечно… – согласилась Альбина. – Но скорее всего сейчас не самое подходящее время для поездки в аэропорт…

– Хочешь предложить другой вариант? – машинально поинтересовался я. – Можем развернуться и махануть в микрорайон Малой Кудьмы. У тебя будет возможность посетить храм Владимирской Иконы Божией Матери. Только боюсь, что Угрюмый не предоставит тебе достаточно времени для молитвы.

– Вези куда угодно, лишь бы подальше от этих бандитов.

– Ну и прекрасно…

Посмотрев в зеркало заднего обзора, я увидел, что темно-синий «Лексус» начинает нас нагонять.

– Держись, детка! – воскликнул я, значительно увеличивая скорость. – За миллион сто тысяч долларов ты имеешь право требовать от меня увеселительной прогулки.

Авторалли на высоких скоростях в течение получаса не только изрядно утомило, но и стало меня раздражать. Водитель Угрюмого явно был профессионалом своего дела. Он ни на йоту не уступал мне в умении управлять автомобилем. Мне не удавалось от него оторваться, но и догнать меня на расстояние выстрела он все же не мог. Несмотря на это, были минуты отчаяния, когда я терял всякое самообладание и был уверен в том, что у меня не получится избежать крупных неприятностей.

– Мы погибнем! Нас наверняка убьют… – причитала Альбиночка. – Какая же я глупая! Зачем мне понадобились эти доллары…

Из ее груди вырывалось сдавленное рыдание, наполненное горьким отчаянием.

– Ничего не бойся! С нами все будет в порядке, – успокаивал я, совершенно не веря в собственное высказывание.

Мне не хотелось опрометчиво пугать Алю безысходностью нашего положения. В глубине души я уже смирился с тягостной мыслью о том, что погибну с чувством несостоявшегося миллионера.

– Сделай хоть что-нибудь! Я не хочу умирать… – вновь взмолилась Альбина.

Она стала цепляться за меня руками.

– Ничего с нами не случится, – повторил я. – Не мешай управлять этой тачкой, если не хочешь, чтобы нас действительно пристрелили.

Мне пришлось с силой оттолкнуть ее от себя и в грубой форме попросить заткнуться. Наступал критический момент нашей гонки на длинную дистанцию. Мы оставались буквально в нескольких метрах от автомобиля Угрюмого. Всякая излишняя вежливость могла стоить нам жизни. Я понимал, что спасти нас могло только настоящее чудо.

– Господи, помоги! Не дай нам погибнуть… – в истерике причитала Альбина.

– Заткнись же ты, наконец! – не выдержав, выкрикнул я. – Еще одно слово, и вышвырну тебя из машины.

– Может быть, мы лучше выбросим деньги? – внезапно предложила она и решительно потянулась за сумкой.

– Не трогай! – наотмашь ударив ее по руке, озлобленно произнес я. – Прекращай истерику. Нет смысла выращивать цыплят, если в курятнике завелся хорек.

– Ты к чему это сказал?

– Заткнешься, наконец, или нет?

– Вспомнила. Ты же меня предупреждал. Когда нервничаешь…

– Не мешай! Теперь они достаточно близко. В любую секунду может прозвучать автоматная очередь…

– Хорошо, я буду молчать… – сознавая, что, в общем-то, я прав, сказала Альбина.

Она действительно перестала меня отвлекать своим занудством, вызванным чувством страха, но при этом продолжала тяжело вздыхать.

Когда «Роллс-Ройс» пошел на обгон, я резко крутанул руль и выскочил на встречную полосу движения, зацепив левой стороной багажника преследующий нас автомобиль. Водитель темно-синего «Лексуса», пытаясь уйти от столкновения, так же резко повернул влево.

– Мы спасены! – обрадованно констатировал я, наблюдая в зеркало заднего вида, как любимая игрушка архангельского авторитета вылетела на обочину дороги. Совершив неоднократное сальто в воздухе, «Лексус» упал на крышу и, прежде чем окончательно остановиться, проскользил по мокрой утренней росе.

Альбиночка окончательно потеряла дар речи. Она смотрела на меня растерянным взглядом.

– Успокойся, детка! – более мягким голосом произнес я. – Даже если Угрюмый остался жив, он не скоро возобновит погоню…

Мощный взрыв, разорвавший тишину, и столб яркого пламени, взметнувшийся позади нас, непроизвольно сообщили о трагедии, которая волею судьбы спасла нам жизнь.

– Вот и все! Вычеркни бывшего любовника из своих благодетелей. Теперь можешь не сомневаться в его гибели. Наверное, они врезались в дерево или в железобетонную конструкцию электрического столба…

– Ты говоришь про Угрюмова?

– Разумеется. Этот жирный кабан возомнил себя большой шишкой. Он хотел, чтобы к нему обращались по имени и отчеству. Степан Анатольевич, будь он трижды неладен…

– А как же Станислав?

– Миллеров? – переспросил я и машинально произнес: – Этот выскочка вообще позабыл, что он родом из сельской глубинки. Как был Стасиком Милявкиным, так им и остался…

– Он тоже погиб?

– Хочешь вернуться и посмотреть?

– Ни в коем случае!

Альбина откинулась на спинку сиденья, потом посмотрела на меня потускневшим от страха взглядом.

– У тебя есть какой-нибудь план? – поинтересовалась она.

– Насчет миллиона ста тысяч долларов? Пока нет. Но я обязательно что-нибудь придумаю. Можешь не сомневаться, я найду, куда с выгодой вложить свою долю…

– Я сейчас не об этом. Мы ведь должны где-то остановиться?

– Проскочим Исакогорку, там сменим автомобиль или пересядем в поезд. Оставаться в «Роллс-Ройсе» слишком опасно. Его наверняка разыскивают…

– Куда потом?

– Мы должны будем разбежаться с тобой в разные стороны.

– Почему?