– Этот мужчина ради тебя должен пойти на все.

– Он всегда так говорит.

– Пусть докажет на деле.

Магдалина зевнула.

– Ты должна выслушать меня, потому что это важно. Теперь ты, моя дорогая, графиня и очень богата. Так и должно быть. Но могло бы быть и лучше.

– Могло бы? – спросила Магдалина.

– Конечно. Что происходит, когда приезжают важные государственные особы? Кто их принимает? И тогда она выходит на первый план. Разве не так? В конце концов она курфюрстина Саксонии и его законная жена.

– Он никогда не бывает с ней.

– Я не об этом, Магдалина. Она всюду принята. Она всеми признана. Я желаю этого тебе.

– Но она его жена.

– Ты должна сказать ему., что чувствуешь себя униженной.

– Я чувствую себя униженной? – Магдалина вскинула брови.

– Он клянется, что любит тебя так, как не любил ни одну женщину, а посланцы других государств пренебрегают тобой и за спиной оскорбляют тебя.

– Ничего подобного, мама!

– Они говорят: «О, она всего лишь его любовница». И наносят визит мадам.

– Ой, мама, совсем нет…

– Слушайся меня. Ты можешь стать курфюрстиной.

– Сейчас?

– Конечно! Если будешь настаивать, чтобы он женился на тебе.

– Но он уже женат.

– Вечно ты видишь одни препятствия.

– Но ведь она его жена, разве нет? – Магдалина озадаченно взглянула на мать. – Они поженились в Лейпциге.

– О да, так захотели их дорогие друзья Бранденбурги, – пояснила мать.

– Потому что ты слишком увлеклась своими дорогими друзьями в Австрии, – укорила Магдалина свою мать.

– Потому что ты, моя дорогая, не слишком умеешь ловчить. Мне же надо где-то находить деньги, а ты выболтала, что у нас есть в Австрии друзья и что они добры к нам. Но это не имеет значения. Это в прошлом. А надо думать о будущем. Ты бы хотела быть курфюрстиной Саксонии?

– Я бы не возражала. Я совсем не против. Мадам фон Рёхлиц игриво шлепнула дочь.

– Тогда слушай, что я скажу. У меня есть идея. Постарайся быть внимательной.

– Да, мама.

* * *

Каролина сидела в спальне матери и читала вслух. А Элеонора лежала на кровати и нервно теребила пальцами покрывало.

Каролина знала, что мать не слушает, но если бы девочка замолчала, та бы встрепенулась и ласково попросила ее продолжать.

Чтение было бесполезным и бессмысленным, потому что Каролина думала совсем о другом.

– В Ансбахе мы были счастливее, – произнесла она, перестав читать.

– Что ты сказала? – спросила Элеонора.

– Мама, мы не могли бы куда-нибудь уехать? Хоть ненадолго?

– Куда? – Элеонора удивленно посмотрела на дочь.

– Ну, например, в Ансбах.

– Мы бы там были нежеланными гостями.

– Здесь мы тоже нежеланные.

– Каролина, о чем ты говоришь? Разве это не наш дом? «Дом! – мысленно воскликнула Каролина. – Где ты так несчастна? Где ты никому не нужна! Где люди шепчутся о тебе по углам».

– А не могли бы мы поехать в Берлин? – продолжала девочка.

– В Берлин? Сомневаюсь, что там нам будут рады.

– Но откуда вы знаете, мама? Курфюрстина София Шарлотта такая добрая. Она разговаривала со мной об уроках и о разных интересных вещах.

– Надеюсь, Каролина, ты успешно справляешься со своими занятиями? – в глазах Элеоноры проскользнула тревога. Она подумала, что совсем забросила дочь. За девочкой никто не смотрит, и она бегает, где хочет. Ох, что же с ними будет?

– Я стараюсь хорошо заниматься, – мрачно пробормотала Каролина. – София Шарлотта сказала, что я должна хорошо учиться. Мама, как вы думаете, она когда-нибудь навестит нас здесь?

– Никто к нам сюда не приедет.

В голосе матери не было горечи, только печальное смирение.

«Никогда ничего не изменится», – подумала Каролина.

И в тот момент, когда эта мысль промелькнула в голове Каролины, в комнату вошла одна из придворных дам. Бе взволнованный вид ясно показывал, что произошло что-то чрезвычайно неприятное. Она вроде бы не заметила Каролину, сидевшую на стуле возле кровати, а прямо подошла к Элеоноре и вручила ей бумагу.

– Ваше Высочество, я не могу поверить тому, что здесь написано. Это… ужасно.

Элеонора дрожащей рукой взяла бумагу.

– Что… Ох, я слышала… Ох, нет.

– Ваше Высочество, говорят, памфлет не мог бы распространиться без согласия курфюрста.

– Я в этом уверена.

Каролина откинулась на спинку стула и напряженно наблюдала за матерью.

Элеонора бросила бумагу на покрывало.

– Это конец, – слабым голосом проговорила она. – Он твердо решил избавиться от меня.

– Ваше Высочество, такой закон никогда не разрешат.

– Если он будет настаивать…

– Нет. Такого не может быть. Это очередной заговор матери и дочери фон Рёхлиц. Ничего у них не выйдет.

– У них уже очень многое вышло. Мне дурно.

– Это шок, Ваше Высочество. Лежите спокойно.

– Лежите спокойно, – пробормотала Элеонора. – Да, что еще я могу сделать. Только лежать и ждать… что бы они ни задумали против меня.

Каролине хотелось подбежать к матери, встряхнуть ее и крикнуть:

– Так нельзя! Ты не должна позволять им вредить себе. С ними надо бороться, как они борются против тебя.

Но пока женщина доставала из шкафа мазь и натирала лоб матери, девочка сидела не шелохнувшись на стуле.

– Мазь успокаивает, – вздохнула Элеонора.

Памфлет соскользнул на пол и упал недалеко от ног Каролины. Она подняла его и прочла. Девочка не разобралась в завуалированных фразах, но смысл поняла хорошо: мужчинам, которые могут позволить себе содержать больше одной жены, надо дать привилегию иметь вторую.

Курфюрст считал это хорошей идеей! Что ж, ясно почему! Он способен содержать вторую жену, а первой не удовлетворен! И в то же время у него есть женщина, которую он хотел бы поставить на место первой.

Да, Каролина могла понять, почему так встревожилась мать.

– Я чувствую себя такой… одинокой, – печальным, усталым голосом сказала Элеонора. – Да, они твердо решили тем или иным способом избавиться от меня.

– Ваше Высочество, не расстраивайтесь!