– Зейди, – начала старейшина Немея. – Ровно через неделю ты отправишься в Иларию, чтобы выйти замуж за принца Сирена. Ты завоевала честь для своей семьи и всей Варинии.

Зейди склонила свою голову, когда губернатор Кристос выступил вперед, чтобы возложить на нее венок из редких белых морских цветов как корону и символ настоящей короны, которую она довольно скоро наденет. Он нежно поцеловал ее в обе щеки.

– Моя дорогая девочка, мы будем по тебе скучать, – прошептал он так, чтобы это услышали только мы с Зейди.

– И я по вам, – сказала она.

Он отвернулся от Зейди, чтобы посмотреть на людей.

– Старейшины сделали выбор! – прокричал он. – А теперь давайте праздновать!

Из толпы поднялась волна ликования, а мне пришлось сжать руки в кулаки по бокам, чтобы не потянуться к сестре. Когда я взглянула на Сэми, то увидела, что его ладони были стиснуты так же крепко, как и мои.

Все, что нам осталось, – это одна неделя. А после мы уже никогда не увидим Зейди.

Пока остальные жители поселения открывали бочонки домашнего вина и осыпали наших родителей поздравлениями, я удалилась в лодку нашей семьи под домом губернатора. Я твердила себе, что моя скорбь была исключительно из-за сестры, но частичка меня оплакивала мою собственную потерю. Я не только проведу остаток жизни в Варинии, но и сделаю это без Зейди.

– Нора?

Я посмотрела наверх и увидела Сэми на лестнице, спускавшейся вниз от его дома.

– Не против, если я к тебе присоединюсь? – спросил он. – По правде говоря, я не в настроении праздновать.

Я разразилась очередным приступом рыданий, когда он опустился в лодку возле меня.

– О, Нора. Пожалуйста, не плачь. – Он притянул меня к себе в объятья и держал меня, пока я пыталась сдержать поток своих слез.

По легенде, жемчужины были слезами богов, но мы, смертные, плакали просто соленой водой, а ее у нас тут было более чем достаточно.

Сэми убрал мои волосы от лица.

– Так будет лучше для Зейди и для твоей семьи.

Я потрясенно подняла глаза.

– Что?

– Это слава, Нора. Высшая честь.

– Это ложь, и ты знаешь об этом. Если это такая честь, почему бы иларийцам не выбрать кого-то из своего собственного королевства? Если мы такие особенные, почему остальным из нас нельзя ступить на землю?

– Нора.

Я отпихнула его и переместилась на другую скамью.

– Она любит тебя, Сэми. Она рассказала мне прошлой ночью. А теперь она должна оставить нас и выйти замуж за принца, который никогда не сделает ее счастливой.

Теперь был его черед выглядеть потрясенным.

– Она меня любит?

– Да.

Я вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Она сказала, что не желает уезжать, что она хочет остаться здесь и выйти за тебя замуж.

Сэми несколько минут сидел безмолвно.

– Скажи что-нибудь, – наконец произнесла я. – О чем ты задумался?

– Она меня любит.

– Неужели в это так сложно поверить?

– Да! – Он начал ерошить свои темные волосы, прежде чем вспомнил, что должен был сегодня выглядеть солидно.

– Я всегда надеялся, что она любит меня, и иногда я думал, что, возможно, у нее есть ко мне чувства, но каждый раз, когда я пытался стать ближе, она отталкивала меня. Я думал, что она хочет уехать в Иларию. Я думал, что все девушки об этом мечтают.

– Поверь, я хорошо знаю свою сестру.

Он покачал головой и опустил взгляд.

– Наши отцы разговаривали.

Я теребила болтающуюся нитку своего корсета.

– Они всегда разговаривают.

– Нет, это другое. Сегодня вечером мой отец сказал мне, что мы с тобой должны…

Я опустила руки.

– Должны что?

Сэми поднял на меня глаза.

– Пожениться.

Это слово повисло в воздухе между нами, тяжелое, как грозовая туча.

– Пожениться, – повторила я.

– Как только нам исполнится восемнадцать. Наши отцы всегда этого хотели, я думаю, чтобы объединить две семьи. Они всегда были как братья друг для друга, а теперь и правда ими станут.

– Но мы не можем пожениться, – выпалила я. – Мы не любим друг друга.

Он вздохнул с отчаянием.

– Любовь не является обязательным условием для брака, Нора. Ты думаешь, Зейди полюбит принца Сирена?

Он выплюнул это имя как горькую косточку.

– Мои родители женились по любви, так же, как и твои. Если мы поговорим с ними, скажем им то, что рассказала мне Зейди прошлой ночью, возможно, они изменят свое мнение.

Но Сэми уже выглядел смирившимся.

– Старейшины приняли это решение, не наши родители. Так уж случилось, что они тоже этого хотели.

Сейчас я была слишком потрясена, чтобы плакать. Я не знала, какой будет жизнь без Зейди, но я совсем не ожидала этого.

Наша лодка начала раскачиваться, когда Сэми пересел ко мне.

– Могло быть и хуже, – мягко сказал он. – Они могли бы устроить все так, чтобы мне пришлось жениться на Элис. А тебе пришлось бы остаться с кем-то другим. Ты бы этого хотела?

Я сжала руки в кулаки в складках юбок.

– Нет, конечно же, нет. Просто прямо сейчас все это слишком. Я никак не могу разобраться с этим.

– По крайней мере, вы будете обеспечены всем необходимым. А когда я стану губернатором, то буду противостоять иларийцам в отличие от своего слабохарактерного отца.

Я бросила на него взгляд краем глаза.

– Осторожнее, Сэми. Твой отец не настолько слаб, чтобы не исполосовать тебя, как морскую змею, если он услышит, что ты такое говоришь.

Он обнял меня за плечи, и тогда я поняла, почему мы никогда бы не смогли пожениться: потому что когда он прикасался к Зейди, он делал это почти благоговейно, как если бы она была хрупкой, как птичье яйцо, ко мне же он прикасался как брат к сестре. В его прикосновении ощущались комфорт и уверенность. Мужчина должен был бы завидовать каждой волне, прикасающейся к телу его возлюбленной, а не класть ей руку на плечо как на подушку.

Я высвободилась из-под его руки.

– Сейчас я должна найти Зейди. У нас не было возможности поговорить.

Я была рада, что он не пытался меня остановить, но мне было интересно, что он на самом деле чувствовал по поводу нашей помолвки. Было ли это просто потому, что я была лучшим человеком после Зейди, или он действительно верил, что может любить меня так, как муж любит жену?