То есть завтрак всё же, был для меня.

Каким-то чудом кофемашина, в конце концов, загудела и наполнила чашку желанным капучино с белоснежной шапкой пены. С наслаждением сделав глоток, я плюхнулась на стул и, намазав тост маслом, впилась в него зубами.

— Эйб, — промычала я с набитым ртом, указывая глазами на стол, — позавтракайте со мной. Здесь так много всего. Одной мне всё равно это не съесть.

Но Эйб, опустив руки по бокам, остался стоять на месте.

— Не положено, мисс Эрриксон. У нас есть ещё полчаса, так что кушайте и не торопитесь.

Мне стало неудобно заставлять пожилого человека ждать, поэтому, наспех проглотив два тоста, я поспешила за ним к машине.

На университетскую парковку меня привёз сверкающий чёрный «Мэйбах». Кажется, Алекс Мерфи не планировал экономить на содержании своей подопечной, и теперь у университетских сплетниц будет, о чём говорить в ближайшее время.

Взявшись за хромированную ручку, я бросила смущённый взгляд на водителя.

— Эйб, я заканчиваю в два... Но если у вас какие-то дела, то я без проблем доберусь на такси.

— У меня распоряжение возить вас, куда вы пожелаете, мисс Эрриксон, — мужчина повернулся. — Других дел у меня нет. Мистер Мерфи уже передал мне расписание ваших занятий.

Вытащив из кармана мобильный, он несколько раз щёлкнул по экрану. Телефон в моей сумке немедленно завибрировал.

— Это мой номер. Звоните в любое время.

Недоумевая, как Алекс добыл расписание, и откуда у Эйба появился мой номер, я вышла из машины, мягко прикрыв за собой тяжёлую дверь. Как я и думала, на приметный, наглухо затонированный автомобиль уже глазели местные зеваки.

— Отца посадили, и ты тут же подцепила себе богатого папика? — язвительно проверещал высокий женский голос.

— Не суди людей по себе, Дебора, — огрызнулась я, старательно обходя размалёванную брюнетку с короткой стрижкой.

— Джерри говорит, что твой отец сгниёт в тюрьме за то, что брал взятки. И что ваш дом продадут с молотка, — не унималась та, провожая меня ненавидящим взглядом. — Сегодня Кайл из команды по лакроссу сказал парням, что готов заплатить тебе сотню баксов, если ты отсосёшь у него. Подумай над этим. Семь клиентов в неделю, и ты сможешь протянуть до конца учебного года.

Со всех сторон послышались ехидные женские смешки, отчего на глаза навернулись слёзы. Как будто мне недостаточно было всей этой двухмесячной нервотрёпки с обвинениями, судами и переживаниями. Чем я заслужила всеобщее презрение?

— Закрой свой грязный рот, тупая стерва. Не все промышляют на жизнь отсосом, хоть тебе это и невдомёк, — рявкнула подоспевшая вовремя Жаклин и, приобняв за плечо, потащила меня прочь от места позора.

— Когда ты уже поставишь эту идиотку на место, Тина? — повернулась она ко мне, когда мы отошли на безопасное расстояние. — Ей давно пора выбить зубы за то, как она общается с тобой.

Я могла только вздохнуть. Подруга была права, я, действительно, не умела за себя постоять. Все остроумные комментарии в ответ на оскорбления приходили на ум лишь тогда, когда становилось слишком поздно. Я часто завидовала Жаклин, оттого, с каким хамским изяществом и остроумием ей удавалось ставить на место обидчиков.

— Не понимаю, чего она взъелась на меня, — пожаловалась я, когда мы вошли в лекционный зал. — Я ничего ей не сделала.

— В школе она была влюблена в Карсона Линкольна. В него многие тогда были влюблены. Решением твоего отца его упекли в колонию для несовершеннолетних. Думаю, причина в этом.

Я удивлённо посмотрела на неё.

— Почему я никогда об этом не слышала?

— Потому что ты вечно витаешь в облаках, — усмехнулась Жаклин, швыряя сумку на скамью. — Ну так как тебе живётся у нового дядюшки?

Вечером перед сном я звонила ей по Face Time и вкратце рассказала о грандиозных изменениях в своей жизни.

— Не называй его так. Он просто Алекс.

— А сколько ему?

— Тридцать шесть, — неохотно ответила я, извлекая из сумки учебники и планшет.

— Хах, — Жаклин плотоядно облизнула коллагеновые губы, — мой любимый возраст. Помнишь, я рассказывала тебе об Эйдене? Ему было тридцать восемь. Как он был хорош в постели! — она мечтательно закатила глаза. — Взрослым мужчинам не нужно объяснять, что и куда засунуть, когда нужно ускориться и где потрогать. Они всё знают сами. Секс с ними великолепен, даже несмотря на торчащее пузо.

— У Алекса нет пуза, — вырвалось у меня. От воспоминаний о его мускулистом торсе щёки мгновенно вспыхнули.

— Наверное, бывают исключения, — равнодушно пожала плечами подруга. — Так можно будет приходить к тебе в гости?

Раньше после учёбы мы с Жаклин и Элисон зависали у меня дома, листая журналы и сплетничая, но теперь я не была уверена, что такая перспектива обрадует Алекса. Он совсем не производил впечатление человека, любящего гостей. Однако, разочаровывать подругу я не решилась, и поэтому пообещала:

— Я спрошу.

Несколько часов занятий пролетели незаметно. Мне нравилась учёба. Я сама выбрала специальность, и была благодарна папе за то, что никогда не давил на меня и не заставлял продолжать традиции семьи, поступая на юридический. Когда я сообщила, что хочу стать студенткой факультета современных искусств, он меня поддержал.

По дороге к парковке, я решила набрать Эйбу, чтобы сказать, что закончила учёбу, но это оказалось лишним. «Мэйбах» уже ждал меня на том же месте, где высадил утром. В то время пока мы ехали к дому, я пыталась задавать мужчине вопросы: как давно он работает на Алекса, женат ли, чем занимался до того, как возникла необходимость возить меня на учёбу. На все вопросы мужчина отвечал подчёркнуто вежливо, но односложно: он работал на Алекса около пяти лет, не женат, а до того, как я свалилась на его голову, ездил по разным поручениям мистера Мерфи. Одним словом, никакой конкретики.

Вернувшись домой, я, не раздеваясь, рухнула на кровать и провалилась в сон. Алекса за весь день я так и не встретила. Проснулась от ощущения духоты и липкого пота на теле. За окном было уже темно. Щёлкнув пультом от кондиционера, я сняла платье и влезла в свои любимые пижамные шорты с кроликами и белую майку. Дико хотелось пить. Выйдя за дверь в тускло освещённый коридор, направилась к лестнице, как вдруг из приоткрытой напротив двери услышала голоса: низкий мужской и тонкий, высокий, однозначно, женский. Не в силах побороть любопытство, заглянула в приоткрытую щель.

Прижавшись виском к тяжёлому полотну двери, я заглянула в узкий просвет и замерла, поражённая увиденным.

В огромной, залитой ярким светом потолочных светильников спальне, не было другой мебели, кроме кровати. Последняя представляла собой широкую плиту, отлитую из чёрного камня, которая будто росла из стены. Лишённая опоры, она парила в двух футах от деревянных полов, накрытых пушистым ковром. Но поразило меня отнюдь не смелое дизайнерское решение, а действие, разворачивающееся на этом умопомрачительном ложе.