Алекс улыбнулась. Видеть тетю окрыленной новой идеей нравилось ей гораздо больше.

— Это хореограф Королевского балета Великобритании, — ответила она. — Пару лет назад он приезжал в Кардифф, смотрел «Ее трагедию», в которой я исполняла главную роль.

Тетя Вилма с юношеским задором хлопнула в ладоши.

— Наверняка ты произвела на него должное впечатление!

— Не знаю. — Александра пожала плечами. — Во всяком случае, после нашего выступления он подошел ко мне и дал свою визитку. А два дня назад прислал ответ на мое письмо. Пишет, что будет рад встрече.

Тетя Вилма закивала, напомнив Александре забавную фигурку китайского божка, — отец одной ее знакомой привез эту прелестную вещицу из очередной поездки на Восток.

— Непременно встреться с ним, девочка. Говоришь, он хореограф Королевского балета? Замечательно! Эта труппа считается одной из самых известных в Европе. Недаром они выступают на сцене «Ковент-Гардена»!

Алекс умиленно улыбнулась.

— Да, тетя, только давай обо мне поговорим позже. — Она выдержала паузу. Портить тетино приподнятое настроение до ужаса не хотелось, но к беседе о самом главном следовало перейти как можно раньше. — Сейчас расскажи, пожалуйста, о себе. У какого врача ты лечишься?

Как и следовало ожидать, тетя Вилма на глазах превратилась в другого человека. Ее лицо сделалось жалким, плечи опустились.

— Врач у меня хороший, — сказала она убито. — Его мне порекомендовал один из моих бывших студентов. Доктор Уолтер — научный сотрудник Лондонского института Грея, один из ведущих онкологов больницы «Маунт Вернон». Очень знающий и внимательный.

— Я бы хотела с ним встретиться. И чем скорее, тем лучше, — медленно и серьезно произнесла Алекс.

Тетя Вилма печально покачала головой.

— Милая моя, но для тебя эта встреча станет настоящим испытанием. Подобный кошмар ты уже пережила с Нельсоном, я не хочу, чтобы ты страдала еще и из-за меня.

Александра чуть подалась вперед и посмотрела тете в глаза.

— Не забывай, что история Нельсона изрядно отличается от твоей, — сказала она с завидной твердостью. — Его болезнь диагностировали слишком поздно, когда ему уже ничем нельзя было помочь. Тебя же обследовали вовремя, это очень важно. К тому же учти, что выпавшие на мою долю испытания только закалили меня, сделали сильнее и выносливее. Я смогу поговорить с твоим доктором бесстрастно и трезво. Ни о чем не волнуйся.

Произнося эти слова, она выглядела настолько уверенной в себе, что тетя Вилма, двадцать лет проработавшая университетским преподавателем, поверила ей, как ребенок, и вздохнула с облегчением.

— Ладно, больше не буду с тобой спорить, — ответила она. — Если хочешь встретиться с доктором Уолтером, позвони ему. Или, может, просто пойдешь вместе со мной на очередной прием?

— Когда? — спросила Александра.

— Через два дня.

Алекс на мгновение задумалась и качнула головой.

— Нет, я попробую договориться с ним на завтра.

Несколько минут спустя она уже нажимала на серые резиновые кнопки телефонного аппарата, набирая номер доктора Уолтера. Лицо ее по-прежнему выражало только спокойствие. Душу же раздирали на куски воскресшие переживания — самые кошмарные из всех, что ей когда-либо доводилось испытывать.

— Доктор Уолтер слушает, — раздалось в трубке.

На мгновение сердце Александры замерло — не то от волнения, не то от неожиданности, — у тетиного врача был на редкость приятный голос.

— Здравствуйте, мистер Уолтер, — поприветствовала его она. — Я Александра Вейн, племянница вашей пациентки Вилмы Келли. Мне хотелось бы встретиться с вами и побеседовать о состоянии здоровья тети. Это возможно?

— Конечно, возможно, — доброжелательно ответил Уолтер. — Завтра в пять часов вечера я буду свободен. Если вас это время устраивает, пожалуйста, приходите.

— Спасибо.

Положив трубку, Александра повернулась к тете и широко улыбнулась. Странно, но у нее возникло ощущение, что, договорившись о встрече с врачом, она уже решила половину всех своих проблем.

Утро следующего дня выдалось хмурым и дождливым. Приняв душ и закутавшись в теплый халат, Александра вышла в кухню, где уже пахло яичницей с беконом, сосисками и крепким кофе.

— Завтрак готов! — объявила тетя Вилма, указывая жестом на накрытый стол.

Алекс села на плетеный стул у окна, только сейчас заметив, что тетя не в домашней одежде, а в светло-сером шерстяном костюме.

— Ты куда-то собираешься? — поинтересовалась она.

— Да. Съезжу в аптеку, потом на процедуры, а после загляну на работу. Если не успею вернуться к ланчу, поешь, пожалуйста, одна. — Тетя Вилма с озабоченным видом прошла к холодильнику, открыла дверцу и оглядела его содержимое. — Сделай себе сандвичи с ветчиной, сыром, зеленью. В общем, бери все, что захочешь.

Александра поднялась со стула, приблизилась к тете сзади и обняла ее.

— Спасибо, моя дорогая. Не беспокойся, голодной я не останусь. Кстати, не забудь сказать мне, где находится твоя больница. В пять вечера я встречаюсь с доктором Уолтером.

Тетя Вилма закрыла холодильник и всплеснула руками.

— А я так и ушла бы, не догадавшись написать тебе адрес «Маунт Вернон»! Хорошо, что ты напомнила мне об этом. Сотового у меня нет, не люблю я эти новомодные штуковины. Пришлось бы тебе узнавать, куда ехать, через справочное.

— Ты уже уходишь? А завтрак? — спросила Алекс.

— Часа полтора назад я выпила чашечку чаю. А есть не хочу. — Тетя Вилма грустно улыбнулась краешком рта. — В последнее время аппетит у меня неважный.

Написав на вырванном из блокнота листе бумаги адрес «Маунт Вернон», она поцеловала племянницу в лоб и ушла.

Александра съела сосиску и, не притронувшись к яичнице с беконом, налила себе кофе.

Обычно по утрам на протяжении долгих лет она занималась в классе у балетного станка. Упражнения заряжали на целый день энергией, дарили удивительное ощущение полного контроля над собственным телом, а при необходимости приводили в норму нервы и упорядочивали мысли.

Александре не хватало занятий. Не хватало друзей, семьи, пуделя Чарли, сцены, выступлений. В груди у нее поселился какой-то гадкий, давящий на сердце ком, и до смерти хотелось от него избавиться.

Перед глазами возник образ изменившейся тети Вилмы — похудевшей, измученной.

— Я должна ей помочь! — произнесла она вслух, крепко сжимая пальцами ручку кофейной чашки. — И готова терпеть ради этого любые лишения!

Время тянулось в это утро удручающе долго. Александра то и дело поглядывала на часы на стене — деревянный блин с черными метинами, — и ей казалось, что стрелки нарочно дразнят ее, задерживаясь на каждой из меток больше положенного.