– И вышли на меня?

– Вышли на вас, – подтвердил Казберук. – Говорят, что вылучший. Я много разного про вас слышал. Может, вы действительно сумеете найтитого, кто отправлял эти непонятные письма.

Дронго поднялся и прошел к Эдгару, сел рядом с ним.

– Что-нибудь узнал? – поинтересовался Вейдеманис.

– Он не считает, что это неудачная шутка, – вздохнул Дронго,– и похоже, что он прав.

– Это было понятно с самого начала. – Эдгар посмотрел виллюминатор. – Мы оформим тебя сегодня представителем Ледкова. Чтобы ты могпоехать в прокуратуру как его адвокат.

– Что вы будете пить? – спросила, наклоняясь к ним,стюрдесса.

Дронго взглянул в окно. Пока летели нормально.

– Дайте немного яблочного сока, – попросил он. Когда самолетне трясло, он обычно не брал спиртного.

На следующий день он отправился в прокуратуру, получив всенеобходимые документы. Он понимал шаткость своего «юридического положения».Следователь могла даже его не принять. Ведь формально Ледкову не былипредъявлены никакие обвинения, и он проходил по делу всего лишь свиделем. Аадвокат свидетеля не имеет право вмешиваться в процессульную деятельностьследователя, тем более что его клиенту ничего не грозит. А тайну следствия поканикто не отменял.

Старшему следователю городской прокуратуры ЛюдмилеАлексеевне Вакуленко шел сорок четвертый год. Из них почти двадцать два онапроработала в органах прокуратуры, начав ещё стажером в районной прокуратуре вТуле. Всю свою жизнь она работала следователем и прокуром, получая очередныезвания за выслугу лет. Она была некрасивой. Редкие рыжеватые волосы, большиероговые очки, немного выпученные глаза, жесткая линия тонких губ. Может,поэтому она так медленно продвигалась по служебной лестнице. К ней относились сподчеркнутым уважением, отмечая её служебные достижения, но не более того. Смужем она развелась ещё пятнадцать лет назад и воспитывала сына одна. Дваждыона встречалась с другими мужчинами, но первый оказался типичным «альфонсом»,решившим пожить за её счет, и она его выгнала, а второй, не выдержав давления сеё стороны, сбежал сам. Из этих печальных опытов она вынесла твердуюуверенность, что все мужчины, кроме её сына и отца, настоящие сволочи, накоторых нельзя расчитывать. К тому же она встречалась во время своей работы нес лучшими образцами мужской братии.

Последние пять лет у неё не было мужчин, а в таком возрастеэто плохо сказывается на женщинах. У неё начались задержки месячных, иногдаподскакивало давление, болел желчный пузырь. Всё это тоже отражалось на еёхарактере. Она становилась злой, язвительной женщиной, уже понявшей, чтосемейное счастье – почти невозможная мечта, а встретить мужчину своей жизни –вообще утопия. Женщина, лишенная любви, постепенно теряет свой пол. Более того,она становится безжалостной и черствой, превращается просто в чудовище сосложным и подозрительным характером. Она убеждена, что все сказки про эточувство были придуманы мужчинами, чтобы обмануть женщин. Постепенно старшийследователь Вакуленко превращалась в мстительное и подозрительное существо, чтопри её власти делало её жестокой.

Разумеется, не все женщины, потерявшие мужей или не имеющиемужчин в детородном возрасте, трансформируются в подобных чудовищ. В их сердцахпродолжает теплиться некий лучик надежды на возможную встречу. У ЛюдмилыАлексеевны Вакуленко такого лучика не было.

Именно поэтому она с таким рвением отдавалась своей работе.Сыну исполнилось уже девятнадцать, он был студентом, и у него были своипривязанности. Мать вдруг с ужасом начала замечать, что его интересуют молодыедевушки. При одной мысли, что в их доме может появиться другая женщина, ЛюдмилуАлексеевну охватывала настоящая паника.

Когда ей позвонили и сообщили, что приехал адвокат свидетеляЛедкова, она даже не поняла, в чём дело.

– Какого Ледкова? – недовольно поинтересовалась она. – У наснет таких задержанных.

– Он свидетель, – доложил уточнивший все обстоятельствадежурный офицер милиции.

– Зачем свидетелю адвокат? – недовольно спросила ЛюдмилаАлексеевна. – По какому делу он проходит свидетелем?

– По убийствам Низамова и Туричина, – доложил офицер.

– По этим делам, – поморщилась Вакуленко.

Она помнила об этом неприятном деле: несчастный фармацевтвыбросился из окна. Зачем Ледков нанял адвоката, она ни в чем его не обвиняла.Но не принять адвоката нельзя. Зачем он сюда явился? У неё и без этихзащитников так много дел. Но выгонять адвоката, даже не поговорив с ним, – этодурной тон. Сейчас не те времена, нужно любезничать с этими крючкотворами.

– Оформите ему пропуск, – разрешила Людмила Алексеевна. –Пусть пройдет ко мне.

Через несколько минут к ней в кабинет вошел высокий мужчиналет сорока пяти. На нем был элегантный светлый костюм, хорошо подобранныйсеро-красный галстук в полоску, светлая рубашка. Мягкие туфли. У него былиширокие плечи спортсмена и умные глаза интеллектуала. И запах. Она сразупочувстовала необычный запах его парфюма.

«И все хорошие адвокаты давно уже миллионеры», – сраздражением подумала Вакуленко, вставая и протягивая руку незнакомцу. Такоймужчина мог ей понравиться. Но она точно знала, что у неё нет никаких шансов. Ипоэтому она внимательно прочитала доверенность, выданную Ледковым пришедшему кней гостю на ведение его дел.

Дронго, войдя в кабинет, огляделся. Судя по аскетичностистен и книжных полок, Вакуленко больше интересовало расследование уголовныхдел, чем антураж её кабинета. Одного взгляда на следователя было достаточно,чтобы понять все её личные проблемы. Они поздоровались, и он сел на стул,получив разрешение хозяйки кабинета.

– Что произошло? – спросила Людмила Алексеевна. – Я несобираюсь предъявлять обвинение вашему клиенту. Он пока проходит только вкачестве свидетеля по обоим уголовным делам. И я не понимаю, почему он такнервничает. И вообще цель вашего визита?

– Это были его друзья, – мягко улыбнулся Дронго, – друзья, скоторыми он вырос и которых знал почти сорок лет. Согласитесь, что ГеннадийДанилович может проявить некоторое беспокойство по этому поводу. К тому же еговолнуют и эти непонятные конверты, которые получили все его друзья, в том числеи погибшие.

– Это глупости, – нахмурилась Вакуленко, – чья-то глупаяшутка. Вы видели убийцу, который заранее посылает извещения о своёмпреступлении? Я никогда о таком не слышала. Угрозы могут быть. Но они должныбыть адресованы конкретным бизнесменам. Если бы угрожали только Ледкову или егодругу… – она посмотрела на какую-то бумагу, раскрыв лежавшую перед ней папку, ипрочла фамилию, – его другу Петунину, тогда я бы поняла, в чём дело. Они обадостаточно крупные бизнесмены и могли мешать своим конкурентам. Или иметьсоперников в своем бизнесе. Но кому мог помешать несчастный сторож втуберкулезном санатории? Я думаю, вы понимаете, что ни о каких бизнес-интересахв данном случае не может идти речи. Я вообще возражала против объединения этихдвух дел.