– Шесть конвертов, – подвел итог Дронго, глядя на лежавшиеперед ним конверты. – Насколько я понял, вы знали друг друга давно?

– С самого детства, – оживился Ледков. – Мы вместе вырослина Красной Пресне. У нас был дружный двор и своя компания…

Он посмотрел на своего друга, словно ища подтверждения.

– Д-да, – продолжил Петунин, – мы знали друг друга сдетства. С Геной мы ж-жили на одной лестничной п-площадке.

– У нас два года разница, – вставил Ледков, – но мы всёвремя были вместе. Отец Жени был главным инжинером завода, самым уважаемымчеловеком в нашем доме. А мой отец работал в технологическом отделезаместителем начальника. У нас все друг друга знали.

– А остальные?

– Тоже жили в нашем доме. Родители Кросса были конструкторы,они переехали в Москву из Ленинграда ещё до войны. А во время войны эвакуировалисьв Алма-Ату и снова вернулись в Москву. У него была сестра, в которую мы всебыли немного влюблены. Но она вышла замуж за какого-то немца из ГДР и уехала сним в Лейпциг ещё двадцать пять лет назад.

– Кто ещё трое?

– Ким Сипаков. Его отец был известным врачом, хирургом. Ониполучили квартиру в нашем доме и переехали к нам позже остальных. Ким младшеменя на один год, он учился в другой школе, но потом перевелся в нашу. Ким былслабым, болезненным мальчиком, и его часто обижали. А мы не давали его в обиду.Сейчас он заведующий лабораторией в научно-исследовательском институте. И кэтим конвертам относится очень несерьезно. Он считает, что это совпадение, и неверит в опасность.

– А первые двое?

– Байрам Низамов. Он был татарин. Его отец и дед работалидворниками в нашем дворе, и они занимали небольшой флигель. Потом его снесли.Байрам ушел после восьмого класса в ПТУ, но жизнь у него не сложилась. Онслужил на флоте, потом вернулся, несколько раз менял место работы. Пил. И врезультате попал охранником в санаторий. Его туда Сипаков устроил. Вот так всёнелепо получилось.

– А второй?

– Борис Туричин. Его отец был геологом, погиб где-то вэкспедиции. Он рос с мамой и бабушкой. Лучше нас учился. Закончил школу ссеребряной медалью. И пошел в медицинский, как и Ким. Только учился нафармацевта. Он всегда был немного замкнутый, развелся с женой, жил один.Следователь спрашивала у нас, были ли у него приступы депрессии. Откуда мымогли знать? Только тогда почему этот конверт лежал у него на столе перед тем,как он якобы выбросился из окна?

– И у вас нет никаких версий? – спросил Дронго. Вы никого неподозреваете?

Ледков и Петунин переглянулись в очередной раз.

– Подозреваем, – твердо сказал Ледков, – поэтому мы и пришлиименно к вам.

Дронго взглянул на Вейдеманиса. Очевидно, они успелиподелиться своими подозрениями с его другом, тот сидел достаточно спокойно,ожидая, когда свой вердикт вынесет и сам хозяин квартиры.

– Кого именно вы подозреваете? – уточнил Дронго. – Кого-тоиз оставшихся в живых?

– Нет, – сразу ответил Ледков, – ни один из нас не способенна такую пакость. И просто так пугать бы никого не стал. Или так глупо шутить.

– М-мы поговорили с ребятами, – подтвердил Петунин, – всеп-получили одинаковые к-конверты, и все не п-понимают, кто и зачем их п-послал.

– Когда погиб Низамов?

– Примерно месяц назад, – ответил Ледков, – в начале июня. Увас можно курить?

– Нет, – ответил Дронго, – извините, но это категорическоетребование для всех гостей. Дым потом долго не выветривается. А для некурящегочеловека находиться в таким помещениях крайне сложно. Если совсем не можететерпеть, выйдите на лестничную площадку.

– Потерплю, – решил Ледков, – ничего со мной не случится.Вообще-то я бросил курить восемь лет назад, и уже давно меня к этой гадости нетянуло. Но вот сейчас… После смерти Байрама и Бориса.

– Когда погиб Туричин?

– Прошло уже две недели.

– И кого вы подозреваете?

– Мы думали об этом. Учтите, что у нас разные профессии иразные интересы, – заметил Ледков, – и о нашей дружбе в детстве знают тольколюди, которые были с нами знакомы в те годы, примерно сорок лет назад.

– Правильно, – согласился Дронго, – если только вы шестерополучили эти конверты, значит, их мог послать человек, знавший о вашей дружбе.Может, был ещё и седьмой?

– Седьмого не было. Но в нашем дворе жил ещё один молодойчеловек. Вернее, там было несколько ребят старше нас. И среди них ТоликХомичевский. Его отец погиб в Венгрии в пятьдесят шестом, когда Толику былополгода. Он был старше нас на несколько лет. И часто ловил по одному и больнобил. Отнимал деньги, устраивал разные мелкие и не совсем мелкие пакости. Вдетстве несколько лет – очень большой срок. К тому же он водился с блатнойкомпанией и уже в двенадцать лет закурил. А в четырнадцать имел несколькоприводов в милицию. В общем, мы все его очень боялись. Но однажды он избилАрнольда так, что тот попал в больницу. Арнольд спрятал деньги, которые емудали на книги. Его мама рассказала об этом во дворе, и Толик знал, что уАрнольда должны быть деньги. Он его остановил, обыскал, но ничего не нашел.Откуда ему было знать, что Арнольд передал их мне, чтобы я их спрятал. Толикискал деньги, а когда не нашел, избил нашего друга.

Ледков невольно нахмурился и продолжал:

– Ни родителям, ни учителям Арнольд ничего не рассказал. Ноя ведь знал, что Толик искал эти деньги. И тогда мы решили, что «беспределу»Хомичевского нужно положить конец. Когда в следующий раз он подкарауливал ужеКима, мы все оказались рядом. Справиться с пятью пацанами, даже намного младшенего, он не смог. Мы дрались, как очумелые. Он разбил нос Жене, поставил мнеогромный синяк под глазом, вывихнул руку Киму. Но мы всё равно победили. И онпозорно убежал. С тех пор он не трогал никого из нашей компании.

Дронго неожиданно улыбнулся.

– Почему вы улыбаетесь? – нервно спросил Ледков. – Мы должныбыли ждать, пока он отколотит нас поодиночке? Или вызвать его на дуэль. Он былстарше нас. Почти подросток. А мы были ещё дети. Конечно, мы не должны быливпятером нападать на одного, но как нам нужно было поступить? Может, это неочень по-мальчишески, но, по-моему, справедливо. Или нам нужно было ждать, покакто-то из нас снова попадет в больницу?

– Нет-нет, – возразил Дронго. – Дело в том, что у нас былпохожий случай. Нам с младшим братом не давал проходу один хулиган, который былстарше нас на несколько лет. Каждый раз, когда кто-то из нас двоих появлялся водворе, он начинал задираться, прекрасно понимая, что сильнее нас. Любая драказаканчивалась не в нашу пользу. Нам с братом это надоело. И тогда мы решилидействовать. Брат, якобы убегая от него, забежал в подъезд, где я их поджидал.И мы вдвоём отлупили обидчика. Больше он к нам никогда не приставал.