золотом, поди?!

Хворь одолеешь-ждет награда!

Но коль не справишься, гляди,

без головы домой вернешься.

Мы в обещаниях тверды.

Так как, боишься, иль берешься

спасти принцессу от беды?

Мы нынче уж не так богаты,

крестьяне в страхе прочь бегут,

поля не сеяны, не жаты,

но золота достанет тут!

Уж приходили… За полгода

бывали разные врачи…

Голов вон — целая подвода!

Ну что, герой? Иди, лечи!"

И вот по темным коридорам

ведет царевича солдат.

Гремят тяжелые запоры,

и стражи с пиками стоят.

Под стражей мрачного солдата

и пары злых огромных псов

свели в принцессины палаты

и сзади заперли засов.

.

8

Широкий зал, и в нем, на ложе

принцесса в язвах… жуткий вид!

Коростой вся покрыта кожа

И (да простится мне!) смердит!

Но вот глаза ее открылись,

и взгляд, — как молнии удар.

В нем боль, величие и милость,

и ум, и страсти к жизни жар.

Она сказала: «Лекарь новый!

Да что ж неймется все отцу!

Тебя, такого молодого,

казнят как прочих, на плацу!

Пусть век жесток, и лад старинный

плохих врачей велит карать,

твоей безвременной кончины

я не хочу причиной стать.

Тебя, красавчика, наверно,

полюбит кто когда-нибудь…

Ведь кончить жизнь на плахе — скверно!

Я знаю к бегству верный путь

Вот перстень с крупным изумрудом,

а вот раскрытое окно.

Хоть высоко, но может, чудом,

тебе спасенье суждено.

И совестью себя не мучай.

Беги, малец, беги скорей!

А мой не поддаётся случай

искусству лучших лекарей».

Но Ваня, быстро встав со стула,

Кладет ладонь на влажный лоб,

и шепчет: «Спи!» Она уснула.

Лекарства есть от всех хвороб!

Тут язвы гнойные, и что же?

А вкруг как будто бы нагар.

Полгода… Слышал он. Похоже:

проказа, Палестины дар.

И вспомнил сразу голос строгий:

Старик, как будто бы живой,

ворчал: "проказу ты не трогай

ее лечить плывун-травой!

А та трава, когда сгорает,

на год лишает колдовства"

Ванюша с легкостью вздыхает:

«Да Бог с ним! Где растет трава?»

Опять старик «Да кто ж не знает?

От дома прямо на восток

она под дубом вырастает,

когда бледнеет ночь чуток.

Окропишь кровью место это

и жди до самой до зари

Но ведь не выжить до рассвета:

там нежить страшная царит.

Злых упырей летает стая,

на кровь слетятся все тотчас.

Дожить, — задачка непростая!

Трава та, Ваня, не про нас!"

Поляну ту царевич знает.

Но как осилить упырей?

Уже плотнеет тьма ночная.

Траву достать бы поскорей,

и в замок возвратится снова,

разжечь огонь, сказать слова…

И будет девушка здорова,

когда сгорит плывун-трава.

Повеял бриз с вершины горной,

ночь на дворе уже темна

и вылетает ворон черный

из приоткрытого окна.

.

9

Да, ворон птица не ночная

и ночью не видны пути

но наш Ванюша точно знает,

где сможет ту траву найти.

И он по тропам осторожно

крадется тихо, словно тать.

Ведь кровь пролить лишь в полночь можно,

и лишь потом траву собрать.

А время есть еще покуда,

в избу, где жил, зашел он вновь,

и, ожидая снова чуда,

свою на камень пролил кровь.

Тяжелый камень содрогнулся,

Раздался голос, будто гром:

«Еще и спящий не проснулся,

и дуб не пал под топором!

Не верь владык посулам милым.

Знай, кто друзья, а кто враги.

Любовь сильнее всякой силы,

не от неё, а с ней беги!"

Не все понятно. Ну и ладно

Ведь Ваня молод, полон сил.

Ждет где-то нечисть кровожадна?

Вот он уже топор схватил.

«Зеленый дуб с поляной рядом

коли срубить — так и «падёт».

А запах крови, если надо,

перешибёт обычный пот»

Луна пробила сумрак ночи,

А над поляной стук и гром.

Во тьме горят упырьи очи,

Ванюша машет топором.

Лишь солнца зайчик в пляс пустился,

коснувшись лапкой Вани губ,

Как с треском наземь повалился

Сорокалетний крепкий дуб.

.

10

Сказав десяток слов заветных,

наш ворон, догадались вы,

летит назад в лучах рассветных,

а в клюве сжат пучок травы.

Вот он кладет траву на блюдо.

Кольнула сердце вдруг тоска,

и мысль: «А вдруг не выйдет чуда?-

и с угольком дрожит рука -

«Бежать домой, поддавшись страху,

увидеть старого отца…

Нет, лучше голову на плаху,

чем так, с опаской, ждать конца!»

Тоску от черных мыслей гонит:

— Да не случится ничего!

Траву поджег, и сжал ладони:

— Прощай надолго, волшебство!

А дым опал, туманя стены

и слезы брызнули из глаз:

Принцесса, будто бы из пены,

здоровой с ложа поднялась.

И он, сказать по правде, братцы,

Стоял как пень, как жбан пустой.

Не мог никак налюбоваться

Ее щемящей красотой.

И сердце билось словно птица,

как щепка на волнах в прибой.

В 16 лет легко влюбиться

в красу, спасенную тобой!

А что принцесса? Ей влюбиться

природой велено как раз:

Легко влюбляются девицы

В того, кто их от смерти спас!

И в каждом все им было мило,

но это ясно и ежу!

А что еще меж ними было,

про то я вам не расскажу.

.

11

Вот Ваня в дверь стучит ногою.

Нетерпелив: любовь не ждет!

И прямо в царские покои

слегка ворча солдат ведет.

«Послушай, царь, всего два слова!

Леченье кончил я сейчас.

Царь, дочь твоя уже здорова.

Ее я от проказы спас!

Но мне она пришлась по нраву.

Жениться я на ней хочу!

Мой род высокий! Мне по праву

Носить пурпурную парчу,

И быть наследником короны,

хоть я пока тряпье ношу.

Отдай же мне принцессу в жены.

Другой награды не прошу!»

В улыбке жабий рот расплылся:

Какая честь! Безмерно рад!

Не зря я целый день молился!

Мне зять-колдун не зять, а клад!

Мне доложили, ты умеешь

в зверей людишек превращать.

Ох, старость ты мою согреешь

и сможешь царство защищать.

Я так, по-родственному, вправе

тебя просить мне чуть помочь?

Соседний царь на юге правит.

За ним моя старшая дочь.

А на границе, там, где скалы

Теснят проезжие пути,

дракон явился небывалый.

И ни проехать, ни пройти.

Две роты с офицером в латах

Отправил я уже на бой.

Вернулись только два солдата,

да латы принесли с собой.

.

.

Так вот, зятек, тебе заданье:

Мне южный путь открой скорей!

Дракон ужасное созданье,

но ведь и ты не брадобрей!

Бери солдат, волшебной силой

в