– Я уже отобедала, – сказала Эрика. – Хочешь, приду к вам?

– Прекрасно, – ответил Патрик. – Только, пожалуйста, прихвати термос с кофе. С непривычки я его забыл.

– Поняла. Ваши желания для меня закон.

– Спасибо, дорогая. Ты себе не представляешь, как мне сейчас не хватает чашечки кофе.

Положив трубку, Патрик улыбнулся. Какое редкое счастье, что после пяти лет совместной жизни и рождения троих детей он по-прежнему волнуется, как мальчишка, услышав в трубке голос жены… Эрика – лучшее, что у него есть. Конечно, помимо детей. С другой стороны, без нее он никогда ими не обзавелся бы…

– Это мама звонила? – спросила Майя, которая, обернувшись, смотрела на него, прикрывая глаза ладонью.

Боже, до чего она похожа на мать в некоторых ракурсах… Патрик был этому несказанно рад. Его Эрика красивее всех на свете.

– Да, звонила мама, она идет к нам.

– Ура!!! – закричала Майя.

– Подожди-ка, мне звонят с работы, я должен с ними поговорить, – пробормотал Патрик и нажал пальцем с прилипшим к нему песком на зеленую кнопку.

На дисплее высветилось имя «Йоста», а он догадывался, что коллега не стал бы тревожить его во время отпуска по пустякам.

– Привет, Йоста, – сказал Патрик. – Подожди минуточку. Майя, ты не могла бы дать мальчикам яблоко? И отбери у Ноэля эту карамельку, которую он где-то нашел и собирается съесть… Спасибо, солнышко.

Он снова поднес телефон к уху.

– Прости, Йоста, теперь я тебя слушаю. Я с детьми на пляже в Сельвике. Сказать, что тут полный хаос, – значит, ничего не сказать.

– Очень жаль отвлекать тебя в разгар отпуска, – проговорил Йоста. – Но мне подумалось, что тебе важно будет узнать – мы получили сигнал о пропаже ребенка. Маленькая девочка, пропавшая еще утром.

– Что ты говоришь? Еще утром?

– Пока больше ничего не известно, но мы с Мелльбергом сейчас едем к ее родителям.

– Где они живут?

– В этом-то все и дело. Она пропала с хутора Бергов.

– Вот дьявол, – прошептал Патрик, чувствуя, что весь холодеет. – Не там ли жила Стелла Странд?

– Да, это именно тот хутор.

Он посмотрел на своих детей, которые теперь относительно мирно играли в песочек. От одной мысли, что кто-то из них мог пропасть, у него закружилась голова. Ему не надо было долго думать, чтобы решиться. Хотя Йоста не сказал этого открытым текстом, Патрик подозревал, что ему понадобится помощь кого-нибудь другого, помимо Мелльберга.

– Я приеду, – сказал он. – Эрика появится минут через пятнадцать, и тогда я смогу выехать.

– Ты знаешь, где это?

– Прекрасно знаю.

Еще бы ему не знать… В последнее время дома только и разговоров было, что об этом хуторе.

Нажав на красную кнопку, Патрик почувствовал, как внутри все перевернулось. Наклонившись вперед, он прижал к себе всех троих детей. Те бурно запротестовали, и он оказался весь в песке. Однако это не имело никакого значения.

* * *

– Ты такой забавный, – сказала Джесси, откинув волосы, которые ветер все время задувал ей в лицо.

– В смысле – забавный?

– Ты не похож на морского волка.

– Ну и как же выглядит морской волк? – Сэм повернул руль, увернувшись от большой яхты.

– Да прекрасно ты понимаешь, что я имею в виду. У них типа такие специальные ботинки с помпонами, бирюзовые шорты, поло и джемпер с V-образным вырезом, накинутый на плечи.

– А на голове морская фуражка, да? – Сэм усмехнулся. – Кстати, откуда ты знаешь, как выглядит морской волк, – ты же никогда не бывала у моря?

– Нет, но я смотрела кино. И фотки в журналах.

Сэм лишь делал вид, что не понимает ее. Ясное дело, моряк не мог выглядеть как он. В рваной одежде, с черными, как вороново крыло, волосами и разводами сажи вокруг глаз. А ногти! Черные, искусанные… Но ей и в голову не пришло бы критиковать его. Сэм был самым красивым парнем, которого она видела.

Однако, пожалуй, про морского волка – это она загнула. Стоит ей открыть рот, как из него вырывается какая-нибудь глупость. Джесси об этом частенько говорили в школах-интернатах, когда ее бросало из одного в другой. Что она глупая. И некрасивая.

И они совершенно правы, она это знала.

Джесси толстая и неуклюжая, лицо все в прыщах, волосы всегда кажутся жирными, как бы часто она их ни мыла. Она почувствовала, как навернулись слезы, и усиленно заморгала, чтобы Сэм ничего не заметил. Ей так не хотелось опозориться перед ним. Он первый друг за всю ее жизнь. С того самого дня, когда подошел к ней в очереди перед киоском. Когда сказал, что знает, кто она, – и она поняла, кто он.

И кто его мама.

– Черт, везде полно народу, – проворчал Сэм, ища заливчик, где уже не стояли бы на якоре или у причала две-три яхты.

Большинство мест оказались заняты еще с утра.

– Чертовы дачники, – буркнул Сэм.

Наконец ему удалось найти уголок с подветренной стороны позади острова Лонгшер.

– Пристанем здесь. Ты можешь выпрыгнуть на берег с канатом. – Он указал на веревку, лежавшую в самой передней части палубы.

– Выпрыгнуть? – переспросила Джесси.

Она не из тех, кто прыгает. И уж точно не из лодки на скользкий уступ скалы.

– Ничего страшного, – спокойно сказал Сэм. – Я приторможу прямо перед скалой. Сядь на корточки на носу, и тогда ты сможешь выпрыгнуть на берег. Все будет хорошо. Положись на меня.

Положись на меня. Может ли она полагаться на кого бы то ни было? На Сэма?

Джесси сделала глубокий вдох, залезла на нос катера, схватила веревку и присела на корточки. Когда остров приблизился, Сэм затормозил, дав задний ход, и катер медленно и плавно скользнул к скале, где они собирались сойти на берег. К своему удивлению, Джесси сделала прыжок с катера на скалу и мягко приземлилась, даже не выпустив веревку.

У нее получилось.

* * *

Четвертый заход в «Хедемюрс» за два дня. Однако больше в Танумсхеде делать особо нечего. Халил и Аднан бродили по второму этажу среди одежды и домашней утвари. Халил ощущал косые взгляды, но сейчас у него не было сил сердиться. Поначалу ему было сложно обороняться от этих взглядов, от постоянной подозрительности. Сейчас он уже привык к тому, что они очень выделяются. Выглядят не как шведы, разговаривают не как шведы, движутся не как шведы. Увидел бы он шведа в Сирии – тоже, вероятно, уставился бы на него.

– Чего смотришь? – прошипел Аднан по-арабски даме лет семидесяти, пристально смотревшей на них.

Наверняка чувствует себя полицейским в штатском – следит, чтобы они ничего не стащили. Халил мог бы объяснить ей, что они никогда не брали чужое. Что им это даже в голову не пришло бы. Что они не так воспитаны. Но когда она фыркнула и двинулась в сторону лестницы, ведущей вниз, он понял, что это бесполезно.