на ужин, однако, наблюдая за Мэгги и Ангусом в действии, я понимал, насколько же плохим был хозяином, ровным счетом ничего не смыслящим в науке гостеприимства.

По совершенно случайному совпадению у моего двоюродного брата Джеффа были какие-то финансовые дела на острове Мэн как раз в тот момент, когда мы проводили там наш шумный и веселый отпуск, а по работе я был с головой погружен в дело Фергюссона Белла. Джефф имел особое отношение к той части детства, что предшествовала ранней смерти моей матери. Наши мамы были сестрами, и порой что-то в тетином взгляде или манере говорить, даже когда я вырос, до боли напоминало о маме. Так я хотя бы на мгновение воскрешал в памяти дорогого человека, которого так рано потерял.

Словно этой связи было недостаточно, в детстве мы с Джеффом всегда были лучшими друзьями. А когда я учился на врача в Лондоне, мы часто виделись. Потом он эмигрировал в Австралию, и с тех пор мы почти не общались, но родня держала меня в курсе его дел. Серфинг, сельское хозяйство, управление отелем, переделанным из фермерского дома, потом он заделался диджеем… Я потерял счет его начинаниям, как и многочисленным бракам и множеству детей. Впрочем, ничего из этого меня нисколько не удивляло. Жизнь Джеффа, в отличие от моей, никогда не складывалась по общепринятому шаблону. В начальной школе я был прилежным школьником, а Джефф по ее окончании даже не сдал дополнительных экзаменов на выбор профильного предмета. По дороге на экзамен он так увлекся увиденным на экране телевизора в витрине магазина, что попросту опоздал на него, а когда все-таки пришел, туда уже не пускали.

Я переживал, что родители моей жены могут не понять Джеффа с его австралийской культурой и альтернативным образом жизни, но недооценил Мэгги и Ангуса, совершенно позабыв к тому же, насколько обаятельным был мой двоюродный брат. Уже через несколько часов казалось, будто они знакомы многие годы, а что касается меня, все стало прямо как в детстве — мы не переставая шутили и дружно смеялись. Джефф играл в крикет на пляже, рассказывал совершенно невероятные истории о жизни в Австралии, латал дыры в заборах на ферме, прогонял Мэгги из кухни, в первый же вечер настояв на том, чтобы самому приготовить ужин, и приводил наших детей в полный восторг.

За эти три дня мы с Джеффом совершили несколько долгих прогулок, во время которых говорили о нашей семье и вспоминали прошлое. Он сообщил, что какое-то время провел в глубине континента, в его малонаселенной и засушливой части. Он с большим уважением относился к культуре коренных народов и повстречал ряд целителей, которые сторонились западной медицины, но достигали невероятных результатов в лечении очень больных людей. Джефф любил невероятные результаты. Помню, как в детстве мы попробовали специальное масло для волос, добытое, конечно же, им. Предполагалось, что волосы от него будут расти в два раза быстрее — в ту эпоху длинные волосы были мечтой молодежи и предметом раздражения стариков. Я никакого эффекта не заметил, однако Джефф утверждал, что его волосы всего за неделю сильно отросли и посветлели.

Мы остановились на тянущейся вдоль берега тропе высоко над уровнем моря — настолько высоко, что даже не было слышно грохочущих снизу волн, — и Джефф сообщил мне, что у него на теле появились какие-то шишки, с которыми ему, когда он вернется в Австралию, поможет один друг-целитель.

Я предложил ему показать их мне.

Пожав плечами, он стянул свитер и приложил мои пальцы к своей шее.

— Надеюсь, это не от масла для волос, — сказал я, но Джефф не засмеялся. — Потрясающая штука была. Жалко, я его не приберег!

Я сразу же нащупал эти шишки под его челюстью. Они были твердыми и упругими.

— Болит? — спросил я.

— Не-а.

— А еще где-то есть?

Джефф бесцеремонно сразу же принялся раздеваться. Он поднял вверх руки и потянул мои пальцы к своей волосатой подмышке. Узелки. Твердые и упругие.

— Еще они у меня здесь…

Он было собрался снимать брюки, но я его вовремя остановил.

— Можешь больше не показывать… Полагаю, они у тебя в паху?

— Ага. Мой целитель сказал, что нужно принимать серебро, чтобы сблизиться с землей. Эти шишки, по его словам, указывают на то, что в последнее время я слишком много размышляю о прошлом, и мне нужно вернуться в настоящее…

Он стал одеваться. Силуэт его худого загорелого тела отчетливо выделялся на фоне облаков. Вода под нами была темно-синего цвета. Местные называют туманную дымку над водой плащом Мананнана[12], и теперь этот плащ был у меня в голове: нечто неосязаемое, чего нельзя увидеть, но можно почувствовать. Печаль. И ее жестокий близнец — утрата.

Мой двоюродный брат и друг детства теперь пристально смотрел на меня.

— Дик?..

— А этот… целитель. Он же не врач?

— Еще чего, он во все это не верит.

— Но он же разбирается в медицине аборигенов?

— Черта с два! Он какое-то время учился у аборигенов, но разработал собственные теории. Он ушел в пустынные земли, чтобы уединиться, и вернулся с… невероятными знаниями. Хотел бы я, чтобы вы с ним встретились, Дик.

В душе я был рад, что не встречусь с целителем, верящим, будто эти шишки вызваны ностальгическими воспоминаниями, и теперь утверждающим, что от них поможет серебро.

— Джефф, а ты вообще был у обычного врача?

— Не-а.

— Сделаешь мне одолжение? В качестве исключения? Сходишь, когда вернешься?

Он стал возражать, сказал, что полностью доверяет своему целителю, но мне удалось убедить его сходить ради меня в больницу, и в итоге он согласился.

Я был настолько обеспокоен, что связался с ним вскоре после его возвращения в Австралию.

— Ну ты же знаешь, Дик, какие они, эти врачи. Ты, наверное, и сам так делал. Придумывают кучу длинных слов, чтобы описать нечто совершенно простое.

Под длинными словами он подразумевал диффузную В-крупноклеточную лимфому. Если по-простому — рак. Я почти не сомневался, что у него лимфома, ну или лейкемия, однако и то и другое теперь прекрасно поддается лечению. Я был уверен, что его рак либо вылечат, либо очень долгое время будут сдерживать, если он перестанет слушать своего целителя.

— Да, врач сказал, что это медленная разновидность, так что, думаю, Брайан успеет с ним разобраться.

— Брайан?

— Мой целитель духовных и физических ран.

Это имя показалось мне каким-то слишком блеклым для целителя.

— А этот Брайан, значит, хочет лечить тебя серебром?

— Да, он уже начал лечение и уверен, что оно работает. На самом деле шишки у меня, кажется, уже стали немного меньше.

— Джефф, этот