– Где тебя черти носили? – грубо спросил он.

Линда открыла рот от изумления.

– Какое твое дело! – взорвалась она.

– Ты прекрасно знала, что я рассчитывал встретиться с тобой у Пенелопы, – нетерпеливо перебил он.

Она покачала головой.

– Я не говорила, что собираюсь туда.

Они стояли, пристально глядя друг на друга. Прекрасно сшитый темный костюм и белоснежная рубашка придавали ему вид интеллигентного человека, но всего лишь внешний вид. Он даже не пытался вести разговор вежливо.

– Не говорила, – резко отозвался он, – но ты знала, что я думал встретить тебя там.

Линде было совершенно неинтересно, о чем он думал.

– Чего ты хочешь, Джеймс?

– Я хотел закончить прерванный разговор, – раздраженно сказал он, – но теперь мне хочется узнать, где и с кем ты была весь вечер.

Линда нахмурилась.

– По-моему, это не твое дело, – ей удалось наконец произнести такую фразу до конца.

– Наверное, с молодым Грэем. Да, Линда, я кое-что слышал о ваших нежных отношениях. – На его лице появилось брезгливое выражение.

– О чем? – изумленно переспросила она. – У нас с Прескоттом нет никаких нежных отношений. Мы с ним друзья…

– …И сегодня были вместе, – закончил за нее Джеймс.

– Да, – ответила она, и краска выступила у нее на щеках, – но как друзья. Не понимаю, каким образом это касается тебя…

– Ты вдова моего брата и мать моей племянницы. Поэтому мне хотелось бы знать о твоих мужчинах, с которыми…

– У меня нет «мужчин», только Прескотт, и он…

– «Только Прескотт», – передразнил Джеймс. – А его можно не брать в расчет, поскольку женщинами он не интересуется?

– Насколько я знаю, Прескотт интересуется женщинами, как всякий нормальный мужчина, – стала защищать Линда своего друга, – модельер – вовсе не означает гомосексуалист.

– «Насколько я знаю», – повторил Джеймс. Внезапно он шагнул к ней. – Он еще не пытался заняться с тобой любовь? – с вызовом спросил он.

Лицо Линды вспыхнуло.

– Конечно нет!

Он стоял совсем близко, и ей очень захотелось отстраниться. Джеймс коснулся ладонями ее разгоряченного лица и заглянул в глаза.

– Почему я должен тебе верить? Особенно сейчас, когда вижу твои чувства, обещание в твоих глазах. – Он провел пальцами по ее лицу, коснулся ее губ. – Когда в тебе столько желания. – Его рука скользнула вниз по шее и мягко легла на плечо. – Я не ошибся, – и страсть зазвучала в его голосе, – в этом платье ты действительно похожа на жрицу.

Линда чувствовала тепло его тела. Она и не предполагала, что его близость может разбудить в ней какие-то чувства. Она невольно подалась к нему и тотчас увидела вспыхнувшее в его глазах торжество. Она все поняла, но было слишком поздно. Джеймс оттолкнул ее и холодно взглянул.

– Нет, я не верю тебе. Должно быть, вы с Стивом стоили друг друга. Он был влюблен только в себя, а ты легко давала ему все, получая взамен то, что было нужно тебе.

– Убирайся! – закричала Линда. – Вон из моего дома!

Пока еще этот дом был ее.

Лицо Джеймса скривилось в усмешке.

– Как в старые времена, – вспомнил он их первую встречу. – Я ухожу, не волнуйся. Но я хотел с тобой поговорить, поскольку завтра уезжаю в Штаты…

– Ты завтра уезжаешь в Америку? – удивленно переспросила она. И сегодня он ни разу даже не намекнул на это!

Его глаза сузились.

– Что-нибудь не так?

– Да нет… Но…

– Ну и хорошо. Поговорим, когда я вернусь.

Он быстро направился к двери. Линда бросилась за ним.

– Но…

– Что, Линда? – Он повернулся так резко, что она едва не налетела на него. Перед ней суровое и холодное лицо. Какая жестокость. Ведь он прекрасно знал, что ей необходимо поговорить с ним как можно скорее. Ну и черт с ним!

– Ничего, – сквозь зубы выдавила она. – Подожду, пока ты вернешься.

На его лице появилась саркастическая улыбка.

– А что еще тебе остается?

После его ухода Линда долго стояла в гостиной. В доме было тепло, но ее бил озноб. Жестокое обращение Джеймса, не пожелавшего закончить сегодня их разговор, очень расстроило Линду. Но еще хуже другое. Что ему ответить, когда их разговор все-таки состоится? Она чувствовала, что разговор не сулит ей ничего хорошего.

Джеймс пробыл в Нью-Йорке всю следующую неделю. Чем дольше его не было, тем больше волновалась Линда: что дала бухгалтерская проверка «Трентон и Грин». Она была так занята мыслями о предстоящем объяснении, что совершенно запустила дела в своем ателье. Но как раз сейчас накопилось очень много работы – шла подготовка новой весенней коллекции одежды. Поэтому в воскресенье, когда бабушка пригласила Мэнди в зоопарк, Линда позвонила Прескотту и попросила его прийти поработать к ней домой.

Между двух кресел около камина был сервирован маленький стол, правда, оба бокала вина так и остались нетронутыми. Но все равно было очень похоже на вечеринку. Именно так наверняка подумал Джеймс. Когда появился здесь. С каким осуждением он на нее посмотрел!

Знай она, что он вернется именно сегодня, наверное, не пригласила бы Прескотта. Или все же пригласила? Ведь это ее дом. Она может звать к себе кого угодно. Джеймс не может ей этого запретить.

Раздался звонок. Линда услышала, как Кэрол открыла дверь, и тотчас внизу послышалось щебетание Мэнди. На сегодня работа была закончена. Она улыбнулась Прескотту, но тот и сам все понял и уже собирал образцы, разложенные на полу по всей комнате.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Мэнди. Она взахлеб стала рассказывать о зверях, о зоопарке. Слушая ее, Линда не сразу заметила, что кто-то вошел следом. Вдруг она поняла – это Джеймс, именно он привел Мэнди домой, а не Энн, не Мейсон, как обещала мать.

Джеймс уже в полной мере оценил интимную обстановку гостиной и теперь смотрел на Линду с нескрываемым презрением и гневом. Прескотт, заметив, как под этим взглядом сжалась Линда, пытался угадать, чего можно ожидать от этого человека, заставшего их вместе. У Прескотта тоже стал жалкий и виноватый вид, как у пойманного на месте преступления. Сейчас он, похоже, думал лишь о том, как бы поскорее выбраться отсюда. Боже! Не объяснять же Джеймсу, что они делали на самом деле. Нет, это ниже ее достоинства. Но почему-то она чувствовала себя виноватой.

Линда отбросила эти мысли и вернулась к действительности. Джеймс стоял перед ней аккуратный и подтянутый, в черном свитере и отутюженных черных брюках. Ей стало неловко за свой растрепанный вид. Ее джемпер и джинсы были далеко не новыми. И еще эта привычка отбрасывать рукой спадавшие на лицо длинные волосы. Ей не мешало бы причесаться.