Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все настолько плохо?
— Все еще хуже, чем ты думаешь. Его отец… он… — Вивьен запнулась, ее зрачки забегали из стороны в сторону. — Мистер Хеллсон очень влиятельный человек. Драго думает, что ему все сойдет с рук.
— Но почему дядя Сальватор его не исключит? — удивленно спросила я.
Я возненавидела Драго. Он не понравился мне с первого взгляда. Я никогда не забуду то, что он сказал, что хочет убить своих родителей. Уже за это его стоит изолировать от общества. Ясно же, он — настоящий псих!
— Отец хочет ему помочь. Драго нуждается в воспитании и обучении. И, несмотря на скверный характер, он очень осторожный. До сих пор он не совершил ни одного проступка, противоречащего местным правилам.
— А его друзья, кто они? — я старалась спросить, как можно более безразлично, но мой пытливый взгляд выдавал неподдельный интерес.
— Тот толстяк — Стейн Моран. Он невероятно силен, но редко выходит из себя. Максимум на что он способен — сделать какую-нибудь мелкую пакость по приказу Драго. А кудрявый — Уилисс Маккенна. С ним вообще лучше не связываться. На вид он безобидный, но на самом деле — мстительный и коварный, к тому же очень умный. Острый ум и злое сердце — опасная смесь. Однажды его при всех высмеяла одна девчонка — после этого с ней случилось страшное…
— Что ты имеешь ввиду? — спросила я. По телу пробежал легкий холодок.
— В ее шкафчике нашли запрещенные вещества, если ты понимаешь, о чем я. Отец вынес предупреждение. Потом она заболела неизвестной болезнью. У нее клоками выпадали волосы. Сюда приезжали разные врачи, но никто так и не смог ей помочь. Затем наступила та самая ночь…
В дверь постучали, да так неожиданно, что я подпрыгнула на кровати. Вивьен по-дружески положила мне руку на плечо, а затем пошла открывать. За дверью стоял дядя Сальватор. На нем был отглаженный темно — зеленый костюм, волосы были уложены гелем на левую сторону, а из переднего кармана аккуратно выглядывал белый носовой платок. Его серьезный взгляд как обычно не выдавал никаких эмоций.
— Отец! — радостно завизжала Вивьен и бросилась к нему на шею.
Дядя сдержанно приобнял Вивьен и по-отечески поцеловал ее в лоб.
— Ну как вы, девочки? — дежурно спросил он. — Оливия, ты освоилась? Извини, что не смог провести тебе экскурсию и поговорить, были неотложные дела, — сказал дядя. Его тон сменился на дружелюбный и на губах появилась едва заметная улыбка.
— Спасибо, все хорошо, — ответила я. Я все еще не знала как вести себя с дядей. Вроде бы, близкий родственник, но все же мы не виделись много лет. И могу ли я называть его дядей? Или лучше Мистер Блэквелл?
— Оливия, я хочу с тобой поговорить. Ты свободна?
— Да… Мистер Блэквелл, — я почувствовала себя неловко, как восьмиклассница, впервые покупающая алкоголь.
— О, дорогая. Смело называй меня дядя.
Он лукаво улыбнулся и жестом пригласил меня проследовать за ним. Его кабинет находится на третьем этаже. Когда мы вошли, он сел за большой дубовый стол, а я расположилась на стуле напротив него. Позади дядиного стола было панорамное окно с резными рамами. Я заметила, что снегопад закончился. Из окна открывался фантастический вид на море, окаймленное горами с заснеженными вершинами. Я задержала взгляд, и дядя обернулся вслед за ним.
— Красиво, не правда ли? — спросил он.
— Да.
— Когда-то я построил этот дом для себя и своей семьи. Потом мы остались тут вдвоем с Вивьен. А теперь… Здесь нет ни одной пустующей комнаты. Кто бы мог подумать, что все так сложится.
В нашем разговоре наступила уместная пауза. Я понимала, что дядя подбирает слова, чтобы начать разговор о моих родителях.
— Оливия, дорогая. Я соболезную твоей утрате. Мы с братом не были особенно близки, но я знаю, что у него было большое и доброе сердце. А твоя мать… всегда слышал о ней только хорошее.
— Спасибо, дядя, — сказала я и отвела взгляд. Мои родители правда были хорошими людьми. Они ни разу серьезно не наказывали меня, не кричали. Ссоры в нашем доме были редкостью. Мама и папа для меня — пример идеальных отношений. Они обнимались и смеялись как юные подростки. Порой я просыпалась утром от их хохота. Они бегали по дому и щекотали друг друга.
— Я знаю, что у тебя нет других родственников. Я бы не хотел, чтобы ты жила в интернате и осталась совсем одна. Но это место… оно не совсем обычное. Летом тут холодно, а зимой — очень холодно. До ближайшего города три часа езды. Связь ловит только на территории школы. Поэтому, все наше общение обычно ограничивается жильцами этого дома. Я буду счастлив, если ты решишь остаться, но выбор за тобой.
Я ненавижу морозы. К тому же, я не поладила с местной шайкой и боюсь их. Но тут живут мои единственные живые родственники — дядя Сальватор и Вивьен. И, насколько я знаю, у них тоже больше никого не осталось. Мама Вивьен умерла в пожаре. Наша бабушка Агата покинула мир от старости двенадцать лет назад.
— Дядя… Мне не нравится это место, но я была бы счастлива жить с тобой и Вивьен.
— Хорошо… Спасибо за честность. Завтра вечером состоится вечеринка знакомств в честь новеньких. Ты должна присутствовать на ней. Но для начала нужно тебя подготовить, — он осекся.
— В каком смысле — подготовить? — удивилась я.
— Не бери в голову, отдыхай. Завтра после завтрака зайдите ко мне в кабинет вместе с Вивьен, буду вас ждать. Чуть не забыл…
Он взял что-то из ящика стола и протянул мне.
— Надень этот кулон и никогда не снимай. Это Колодец — символ нашей семьи, нашей школы.
Я рассмотрела кулон. Это был серебряный плоский круг с отметинами кирпичей, расположенных по кругу в виде колодца. Внутри него были выгравированы полумесяц и звезды. Я надела его на шею, застегнула толстый кожаный шнурок и спрятала за ворот платья.
— Пообещай мне, Оливия, что не расстанешься с ним даже принимая ванну.
— Обещаю.
Дядя встал из-за стола, чтобы проводить меня. На прощание он обнял меня так же по-отечески, как ранее обнимал Вивьен, и поцеловал в лоб. В этот день перед сном я еще долго думала о дяде, родителях и даже о Драго, прокручивая в голове события последних дней. Во всей этой суматохе я забыла расспросить Вивьен о том, что же произошло с той девочкой, которая дерзнула
