Одновременно подумалось, что российские кинопогони происходят, главным образом, по горизонтали. На лошадях, тачанках, автомобилях «жигули» и башенных кранах. Ну не могу припомнить ни одного советско-российского фильма, а также ни одного фильма братских киностудий, где б герои лезли наверх, запереть себя в узости крыш, напротив, они всегда стремятся на простор, а там помогай Бог… Ну разве в фильме «Место встречи изменить нельзя» мужик из шайки, который фронтовой товарищ Конкина, затеял лезть на забор, спасаясь, так его Высоцкий тут же пристрелил.

И не в этом ли корни современной массовой убежденности россиян в однозначном умственном превосходстве над американцами? Ясное дело, ты посмотри любое кино, они ж все бегут наверх невесть зачем, как дураки, а мы — нет, значит, мы умные, а они кто?

То-то!

Всякие бароны, четвертые графья и прочие девятые виконты имеют странную привычку обитать в замках. А некоторые даже в заброшенных замках с запущенными парками.

Интересно, им как, не страшно в таких гадских условиях жить? Стописят комнат, залов и комнатенок, галереи всякие, зимние сады — и там он живет. Один. Без Ан Сам Бля. С парой верных слуг. В тоске и печали. Ну, допустим, санузел у него рядом со спальней, побриться, помыться, малую нужду… А если в курительной комнате, к примеру, в южном крыле настигла такая нужда?

Бегом понесся неосвещенными коридорами? Или как? А к примеру, дубасит барон по клавишам в музыкальной зале, ну, допустим, в малой музыкальной зале, и тут захотелось водички испить? Потопал в кухню невесть куда или с-под крана в ближайшем сортирном умывальнике утолять жажду? Аааа, можно дернуть за шнур с кистями, и верный Джордж или Герман, который еще деда тетешкал в колыбели, пришлепает с кувшином красного вина и тяжелым серебряным кубком?

Ага, пока это он пришлепает, можно помереть на хрен. Или прибегает Джордж с тем вином, весь в мыле от усердия, парик дымится, а тебе вовсе не хочется красного, а хочется белого? Слать гада назад в винный погреб? А ну он по дороге ногу подвернет, и тогда как?

Или вот еще такое. Сидит граф или виконт с книгой у камина в портретной галерее, на коленях у него плед, на столике рядом трубка, под ногами склубился верный пес, граф (или виконт) начинает задремывать, потягивается сладко, бросает все это дело, включая верного пса, и тащится к себе в спальню за пару миль верхом, там рухает в изнеможении. С утреца вспомнил, что чего-то интересное намедни читал. Поди вспомни теперь, где это было, и хрен ли толку, даже если вспомнишь, ежели уже давно та книжка в библиотеке стараниями заботливого Германа (или Джорджа) на положенном ей месте по каталогу, трубка в застекленном шкафу, пес на псарне, или где там их держат. Тащись теперича в библиотеку, лезь на хрен знает какую высоту, доставай ее, потом за трубкой, потом за псом, на плед уже не останется сил, искать его..

А ихние гардеробные? Тут другой раз в шкафу все перероешь, куда-то запропастилась любимая рубашка в красную с желтым клетку, а в гардеробной размером с актовый зал районного Дворца культуры вообще оставь надежду ее сыскать, разве что у Джорджа-Германа случайно застряло в памяти, что виконт (или барон) жутко прется от такой дикой расцветки, и он положил ее на видное место.

Прием пищи опять-таки. Ну меню на день, жратва по часам, Джордж-Герман трезвонит колокольчиком или там в рельсу ломом садит с размаху, как у них там заведено с древних времен, а граф задремал в саду (как вы помните, запущенном), и как его там искать?

А пропустил час обеда, все теперь, ходи не жрамши до ужина?

Я не говорю о сложности встреч с чадами-домочадцами в условиях такой низкой плотности народонаселения на квадратную милю поверхности. Вот созрел у графа серьезный разговор с сыном или дочерью, велит он Джорджу его разыскать и сообщить, что блаародный отец ждет в охотничьей гостиной. Пока он того сына туда переправит, отцу может и в сортир захотеться, и покурить, и вообще может пройти подходящий для беседы настрой.

Вы, кстати, заметили, что цельный день преданный Джордж носится по замку и парку как угорелый, а кто ж будет протирать фамильное серебро? Да и когда у него найдется на это время?

Короче, по всему выходит, что жизнь у всяких герцогов не больно-то завидная. Прям как Штирлиц в тылу врага, должен рассчитывать каждый шаг на много лет вперед, и не дай бог сбиться. Всему конец, всему заведенному искони распорядку.

Нет, все ж не зря в литературе так много про скелеты в шкафах, не удивлюсь, если в тех замках они прямо кучами валяются в малопосещаемых местах. В каких-нибудь северных башнях, которые предок и хрен-то знает на кой построил триста лет тому.

Конечно, в наш просвещенный век проблемы аристократской жизни сильно сглаживают сотовые телефоны, всегда можно дозвониться кому надо и уговориться о встрече или там сигару чтоб со стаканчиком виски подбросили, но подспудно возникает мысль о, возможно, севшей батарейке, а под рукой ни зарядника, ни розетки, куда этот зарядник втыкать. А упаси Всевышний адресат забудет, где тот телефон, за бюстом Минервы какой или на горшке с пальмой в южном зимнем павильоне? Шлите письма голубиной почтой.

А крыша потечет, а трубу прорвет где, а проводка замкнет, а плита вспыхнет адским пламенем? Нет уж, нафиг. Я б, конечно, не отказался от жилья попросторней, чем мое нынешнее, но такие ужасы — все же перебор.

Люди, которые мне нравятся, почему-то при их очевидных различиях обладают сходными чертами. Те, кто мне нравится, всегда умные, красивые и молодые. Не знаю почему так выходит, но это всегда так. Это не надо принимать на веру, напротив, каждый раз, как кто-то понравится тебе чем-то, надо строго прикинуть: умен ли, красив ли, молод ли? Всегда, без никаких исключений выходит, что да. Я всегда влюблялся в умных, красивых и молодых женщин и дружил с умными, красивыми и молодыми мужчинами.

Как-то выходило, что страшными, глупыми мумиями оказывались те, кто мне не нравится. Противная, сушеная, вонючая инспекторша из детской комнаты милиции. Вида ужасного старый идиот начштаба в армии. Дубина-начальник с крашеными немытыми сединами на моей первой работе. Мерзкая рожа палача на пенсии преподавателя истории КПСС в институте. А та баба, у которой я оформлял загранпаспорт на выезд, чего стоила? В ее присутствии блевать хотелось от отвращения.

Какой разительный контраст составляют эти экспонаты паноптикума с прекрасными молодыми лицами моих старых друзей, гусарским обликом моего последнего ротного командира, чудесной моей первой возлюбленной, моей замечательной, прекрасной бабушкой, моим виртуальным приятелем, поэтом и журналистом под пятьдесят, а одновременно умницей и красавцем, моей соседкой с первого этажа Ципорой, с ее невозможно голубыми глазами, которой недавно стукнуло семьдесят восемь. Их лица прекрасны, их речи поражают глубиной и совершенством изложения, и у них впереди замечательная, полная событий жизнь, они же так молоды. Да масса есть красивых, умных и молодых людей.