выходить из себя, жёстко парировал Березинцев. – Теперь, что касается отправки… Да, можно было обратиться в колхоз. Мне бы выделили машину ближе к обеду. А с ней, гарантированно, поехали бы какие-то люди, были бы попутные грузы… Это – колхоз! И вот, вместе с ними, поехал бы и я, с тазом сибиреязвенных потрохов. Это нормально, да? А Хахарнов отвёз материал на своей машине и вовремя сдал в лабораторию. Чем это хуже? Теперь о том, откуда взялась эта зараза. Кто бы и что ни говорил, но я уверен, что Хахарнов тайком завёз сюда непривитых овец. Да, может быть, уже и клинически больных! Вы этого не допускаете?

– Ну-у-у… допускаю… – осторожно согласился Белых, покосившись в сторону Хрупкого. – Андрей Васильевич, а акты по прививкам и описи у тебя дома?

– А где же им быть? Специального помещения ветучастка у меня нет… Сейчас принесу.

Спокойным шагом Березинцев отправился в дом, чтобы взять нужные бумаги.

– Чего они там орут? – едва он вошёл, с тревогой в голосе спросила Ольга.

– Да орёт один Свербилов. – Андрей поморщился. – Редкостное хамло. Белых-то, он, ничего, вменяемый. Он хоть пытается разобраться. А этот боров долбаный может только орать, как ишак на случке.

Взяв из шкафа папку с бумагами, Березинцев вышел к визитёрам. Всё также, игнорируя Хрупкого, он развязал тесёмки папки и, раскрыв на капоте уазика это «досье», нашёл акты прививок за март.

– Вот, смотрите, акт прививок сельской овцы. Вот подворные описи. Вот в списке подворье Хахарновых. Привито десять голов мелкого рогатого скота. Вот акт июньских допрививок молодняка. У Хахарнова допривито восемь ягнят, – перелистывая схваченные толстой скрепкой бумаги, неспешно пояснял Березинцев.

Он почти физически ощущал поток жёлчного раздражения и острой неприязни, исходящий от Геринга. Подойдя к машине и, вглядываясь в бумаги, начальник райветстанции старательно выискивал в них огрехи и ошибки. Да, трижды прав был старейший сотрудник ветстанции Василий Васильевич Фоменко, который, принимая месячные и квартальные отчёты, журил тех, кто допускал ляпы с подсчётом обработанного поголовья: «Молодые люди! Будьте внимательнее с цифрами – мы работаем на прокурора!..» Вот и настал тот момент, когда каждая закорючка и запятая вдруг начала приобретать, прямо-таки, судьбоносное значение. Белых тоже изучающе вглядывался в бумаги, чему-то молча кивая.

– Да, прививки выполнены в полном объёме, – негромко констатировал он. – Тем не менее, сибирка вылезла… Там это и по состоянию внутренних органов было видно, и в микроскоп я только взглянул, как сразу же обнаружил сибиреязвенные «цепочки»…

Его перебил Свербилов, ткнув в акты толстым, волосатым пальцем:

– Что ж у тебя и акты, и описи, такие мятые, грязные? Даже глядеть на них противно! Вот, даже по этим бумагам можно судить о качестве твоей работы. У хорошего ветспециалиста порядок везде и во всём. Это лишнее подтверждение того, что работу ты выполняешь тяп-ляп, абы как, да как-нибудь. Бардак в бумагах – бардак в работе!

– Вообще-то, – с долей сарказма парировал Березинцев, – помнится, Пётр Викторович Корнилец, наоборот, не доверял актам и описям, состряпанным в кабинете, гладеньким и чистеньким. Потому, что когда бегаешь по сараям, не до каллиграфии!

Он специально упомянул прежнего начальника ветстанции Корнильца, которого – это он знал точно! – Свербилов «на дух» не переносил. Услышав непростительно уважительное упоминание о своём предшественнике, Свербилов покривился и с жёлчной гримасой бросил:

– Мне до фонаря, как там было при Корнильце. Сегодня должно быть так, как приказал Я! Ну, всё, едем к этому… Как его там? Хахарнову, что ли? Ты едешь с нами! – ткнул он пальцем в сторону Андрея.

Они подъехали к дому Хахарновых, у двора которого стоял уазовский автотфургончик с красными крестами, в просторечии именуемый «санитаркой». Судя по всему, прибыли районные инфекционисты. Когда ветеринары подошли к калитке, в этот момент из дома появились двое мужчин в белых халатах с саквояжами.

– Ну, что там, как семья? – с «деловым» видом осведомился Свербилов.

– Да, с членами семьи всё нормально, – ответил один из медиков. – На данный момент все клинически здоровы. Ну а главе семьи назначено амбулаторное лечение. Всё будет хорошо.

– Во-о-т! – покосившись в сторону Березинцева, Хрупкий назидательно потряс головой. – Видишь, сколько лиха, сколько выпадает беды и мороки людям из-за одного бездельника?!

– Согласен! – Андрей говорил, не тая сарказма. – Если бы этот бездельник не привозил тайком, неведомо откуда, непривитых, заражённых овец – да, ни лиха ни беды не было бы и в помине.

– Я имел в виду – тебя! И только – тебя!!! – Свербилов нацелил в него указательный палец. – Именно тебя, как главного виновника этого ЧП!

Хрупкий, судя по всему, силился любой ценой принудить Березинцева признать себя виновным, и безропотно позволить «вешать» на себя любых «собак». А вот упорное нежелание заведующего ветучастком добровольно брать на себя роль «козла отпущения» главного районного ветеринара раздражало и нервировало. Медики, молча переглянувшись, направились к «санитарке». Размашисто постучав в окно, Свербилов командным тоном уведомил показавшуюся за стеклом женщину:

– Своему там скажи, чтобы вышел сюда!

Показавшийся на крыльце Руслан выглядел подавленным и растерянным. Скомкано поздоровавшись, он боязливо поглядывал на Хрупкого.

– Ну, рассказывай, что тут у тебя случилось… – изображая из себя ниглавнейшего из главных, потребовал тот.

Поёживаясь и, то и дело, заикаясь, Хахарнов в очередной раз повторил свой рассказ о том, что с ним произошло позавчера (ждал в гости брата, зарезал овцу, утром на руках появились шишки, и – т.д.).

– Овца была твоя? Ты овец ниоткуда не привозил? – многозначительно покосившись в сторону Андрея, уточнил Геринг.

– Да, овца была моя. Нет, овец я не привозил… – кривясь и морщась, выдавил из себя Руслан.

– А прививки этой весной овцам делались? – всё с тем же многозначительным видом снова спросил Свербилов.

Закивав в ответ, Хахарнов рассказал, что – да, овец этой весной вакцинировали, причём, прививки делал сам Андрей Васильевич.

– А чем ты вводил вакцину? – повернувшись к Березинцеву, поинтересовался Хрупкий.

– Полуавтоматом Шилова. Я всегда им прививки делаю… – Андрей чуть пожал плечами.

– Всё я-а-а-сно! – с некоторым даже ликованием резюмировал Геринг. – Вот она и причина! Полуавтомат был неисправен, клапанная система не работала, ты нажимал на рычаг, а вакцина из шприца шла не под кожу животному, а снова возвращалась в флакон. И чего тут гадать?! Березинцев, я же сразу сказал: это твоя вина! И нечего на кого-то «переводить стрелки»! – он махнул рукой и направился к калитке.

– Андрей Васильевич, что же ты так оплошал-то? – с сочувственным упрёком негромко спросил Белых.

–Николай Евгеньевич, полуавтомат был полностью исправный и работал, как часы! – столь же негромко, но категорично