– И о чем же, интересно?

– Да так, ни о чем… О ночном ветре, о тающем времени, о луне… Или о звездах, к примеру… – Он запрокинул вверх лицо. – Я же не знаю ваших возможностей для беседы. Вдруг вам о звездах неинтересно?

– Не-а, не интересно. Я и в школе астрономию не любила.

– Ну, тогда просто прогуляйтесь со мной по набережной. Одному как-то совсем плохо.

– У вас что, депрессия?

– Нет, у меня бессонница. Это немного разные вещи. Когда бессонница, человек просто гуляет вместо сна, а когда депрессия, то он хотел бы гулять вместо сна, но даже и этого не может. Ну что, идем? Вы ведь тоже некоторым образом гуляете? И я даже подозреваю, что вы не прочь совместить приятное с полезным, то есть побеседовать с умным человеком.

– А вы, стало быть, умный человек?

– А почему столько сарказма в голосе? Я вам дал основания?

– Хорошо, можно без сарказма… Вы считаете себя умным человеком?

– Само собой разумеется. Разве вы еще не осознали, как вам повезло?

– Не-а. Не осознала. Я редко общаюсь с умными людьми, тем более по ночам. У меня опыта нет.

Он глянул на Лизу одобрительно, улыбнулся, будто протянул руку в свой «контекст общей ироничной тональности». И она вдруг в ответ улыбнулась, чего и сама от себя не ожидала… И впрямь, чего тут особенного, с умным дядькой вдоль набережной прогуляться? Не съест же он ее… А вот разговором в такой тональности надолго насытиться можно! С кем она еще поговорит? С Наташкой? С мамой? Даже Юкка так не умеет…

– Ой… А как вас зовут? А то неловко как-то… Я – Лиза. А вы?

– Да, конечно, давайте знакомиться. Меня зовут Анатолий…

– Как?.. Анатолий?

– Ну да… А что вас так удивило?

«Черт, – подумала Лиза – и впрямь по-дурацки переспросила, с явным насмешливым разочарованием». И заспешила с объяснениями:

– Ой, извините, это я так… Просто меня случайная ассоциация с толку сбила. Дело в том, что мужа моей сестры зовут Анатолием… Толиком… Ну, имя такое, несколько нарицательное… Извините, не хотела обидеть!

– Хм… Нарицательное, говорите? Надо же, никогда не задумывался. И не знал, что оно нарицательное.

– Ну как же! Всякая мужская умственно-физическая незатейливость имеет кодовое название «Толик»… Вы только не подумайте, что это я придумала! Это так вообще говорят…

– Что ж, спасибо на добром слове. Буду знать. Видите, как полезны ночные знакомства. Узнаешь о себе столько нового.

– Вы обиделись, да?

– Что вы, Лиза, ничуть…

– А отчество? Какое у вас отчество?

– А вот не скажу теперь. Вдруг оно тоже нарицательное? Да и вообще, не надо никакого отчества. Для ночной прогулки вполне хватит имен. А если вам не нравится Анатолий… Ну… Тогда я буду просто Анатоль! Как вам? Не слишком выпендрежно?

– Анатоль? – рассмеялась Лиза, подтягивая на поводке Фрама. – Ну, это вы хватили вообще-то… Это уж совсем классика получается… А фамилия у вас не Курагин, нет?

– Ну, если бы вы вдруг оказались не Лизой, а Наташей Ростовой, то…

– То что?

– А что бы мне оставалось, по-вашему, делать? Завернул бы в соболью шубу и утащил бы, и тайно венчался!

– Нет, погодите… Он ведь у Толстого того… Не успел вроде. Его вовремя остановили.

– Боже, боже! Как приятно осознавать, что твоя юная собеседница читала «Войну и мир»! Такая редкость в наше некнижное время…

– Ой, да ладно! И в ваше время, я думаю, классику не сильно читали.

– Ну, не скажите…

– Поспорим?

– А что, давайте… Кто кому будет экзамен устраивать?

– Сначала я вам, потом вы мне!

– Начинайте, я готов…

Они так увлеклись нечаянной ночной беседой, что не заметили, как подкрался рассвет. Как озолотилось небо первым лучом солнца, как заиграл бликами синих стекол небоскреб на противоположной стороне набережной. Попавшаяся навстречу старуха с лохматой собачкой на поводке глянула им в лица подозрительно, будто хотела что-то сказать, но передумала, пошла дальше. И они замолчали вдруг, будто взгляд старухи их отрезвил…

– Интересно, почему люди в старости часто заводят собак? – задумчиво проговорил Анатолий.

– Да все просто… – ответила Лиза, не задумываясь. – Просто потому, что хотят любви, хотя бы собачьей… Или кошачьей, без разницы. Пусть немного, пусть хоть сто грамм.

– Не понял? А сто грамм любви – это много или мало?

– Кому как. Если сто грамм собачьей любви – это нормально, потому что ее человеческой любовью все равно не заменишь, как ни старайся.

– Как… Как вы сейчас это грустно сказали, Лиза! Если бы сами себя слышали, как грустно.

– Извините, я не хотела. Само собой получилось.

– А вы, Лиза… Вы кто вообще? Чем занимаетесь? Школьница? Студентка? Вы где-то в этих домах живете, да? – повел он рукой в сторону примыкающих к набережной переулков.

– Нет, я еще не студентка, я только-только школу закончила. А живу да, здесь… Через два переулка… В старом доме с облезлой штукатуркой. Но зато в двух шагах от центра, не на задах, а поближе к нашей империи! А вы? Вы тоже где-то недалеко живете?

– Нет, я в гостинице… Вон в той высотке…

– Это что же, в «Континентале»?!

– Да, именно там.

– Круто… Значит, вы командировочный?

– Хм… Какое вы слово странное выкопали, доисторическое. Нет, я не командировочный, я приезжий. То есть по делам приехал, филиал здесь открываю.

– Вы бизнесмен?

– Да, жизнь заставила заниматься бизнесом, что ж поделаешь. А когда-то белым и пушистым гуманитарием был, на университетской кафедре преподавал…

– А филиал открываете… чего? Свечного заводика?

Анатолий тихо и с видимым удовольствием рассмеялся, откинув назад голову. Потом произнес так же тихо:

– Ох, уж эти мне начитанные десятиклассницы, что за прелесть, ей-богу…

– Я ж вам говорю, что школу окончила. И все-таки… Чего филиал-то? Или это коммерческая тайна?

– Да нет, почему… Я открываю очередной филиал нашей компании по производству полиэтиленовых труб.

– И много у вас филиалов?

– Много. Погодите, Лиза, мы сейчас не о том говорим…

– Так вроде наговорились, утро уже. Мне домой надо идти, и вам… К вашему очередному филиалу компании. Приятно было познакомиться, Анатоль. И приятно поговорить.

– Я вас провожу, Лиза.

– Нет, не надо, спасибо.

– Ну… Тогда хоть номер телефона оставьте. Я позвоню.