Перед ними была еще одна закрытая дверь, за которой, как слышала Мак, происходило какое-то движение. У нее замерло сердце, когда раздался металлический скрежет колес.

Она лежит на холодной металлической тележке, беспомощная.

Через несколько минут прямо перед ними возник маленький рыжеволосый человечек по имени Эд Браун, как значилось на бирке его халата, и сказал, что «она готова». Он распахнул дверь смотровой комнаты, и Макейди, словно в трансе, вошла туда.

Все оказалось совсем не так, как она себе представляла. Она готовилась к тому, что будет стеклянная перегородка и кто-нибудь из персонала приоткроет простыню, но ничего этого не было: Макейди и ее мертвую подругу разделял только маленький деревянный парапет.

Санитар обратился к ней тихим и бесцветным голосом:

— Я оставил одну руку открытой, чтобы вы могли прикоснуться к ней, если захотите. Можно взять на память и локон волос. Не стесняйтесь…

Прикоснуться к ней.

Макейди молчала, уставившись в пустоту.

— Я вас оставлю. Можете побыть столько, сколько захотите. — С этими словами санитар ушел, оставив Макейди и детектива Флинна наедине с немой и холодной китайской куклой.

Сейчас Макейди не могла не признать в убитой девушке Кэтрин. Ее некогда сияющее лицо было абсолютно бесцветным, тело укутано в какие-то зеленые и белые простыни, из них же был сооружен капюшон, накрывавший ее голову. Запах смерти, которым была пропитана вчера трава, был уже не таким острым, хотя полностью перебить его не могло даже едкое масло чайного дерева.

С металлической тележки свисала вялая рука, которая словно просила о прикосновении. Вокруг запястья виднелись глубокие красные отметины.

Дотронься.

Макейди отвела взгляд.

Детектив Флинн слегка коснулся ее плеча.

— С вами все в порядке?

Макейди не ответила.

— Это Кэтрин Гербер?

— Могу я посмотреть на ее волосы? У нее были красивые, длинные темные волосы. В этом саване она выглядит совсем другой.

— Боюсь, ее волосы сбриты. Всем жертвам убийства бреют головы. К тому же у нее обширные раны головы. — В его голосе звучали нотки извинения.

— О!

— Можете ли вы однозначно утверждать, что это тело Кэтрин Гербер?

Макейди выдержала паузу, уставившись на подобие человеческого тела, которое лежало перед ней.

— Да.

Полились слезы. Она попыталась сдержать их, но они все равно набегали на глаза и беззвучно струились по щекам.

— Спасибо вам, мисс Вандеруолл. Вы можете побыть здесь еще какое-то время, если хотите. Я буду ждать вас за дверью.

Макейди расслышала, как закрывается за ним дверь. Она отошла как можно дальше от тела. Сзади оказался стул, и она села на него. Затуманенный слезами взгляд упал на экран телевизора, подвешенного в правом верхнем углу комнаты. Странное место для телевизора. На мгновение она представила себе, как Кэтрин открывает глаза, чтобы посмотреть на происходящее, словно отходящий от наркоза пациент в больничной палате. Макейди подумала, что по телевизору показывают самые обезображенные тела, которые держат в отдельной комнате. Поскольку половина внутренностей Кэтрин была разбросана по траве, насекомые и хищники быстро управились бы с мертвечиной. Так что от Кэтрин могло и следа не остаться, если бы ее не обнаружила Мак.

Этого ли добивался убийца? Если так, то он подыскал бы более укромное место. Нет, он хотел поразить. Хотел, чтобы труп нашли быстро.

Она поднялась и подошла к телу Кэтрин.

К той руке.

Раздавленная горем, Макейди превозмогла себя и коснулась безжизненной руки, нежно пожав ее.

Рука была холодной.

— Прощай, моя дорогая подруга, — тихо произнесла она. И, прежде чем отпустить руку, прошептала последние слова: — Я обещаю, что правосудие свершится, Кэтрин. Обещаю.

Она покидала помещение, зная, что ее подруга ушла. Это не она лежала на металлической тележке в ожидании, когда ее тело упакуют в мешок и отправят в морозильную камеру.

Она уже была где-то далеко… Там, где лучше.

* * *

Макейди призвала на помощь свои профессиональные навыки и попыталась отрешиться от ужасов реальности. Стерильный холод морга, казалось, пробирал ее до самых костей. Больше всего ей хотелось побыстрее уйти отсюда, но сначала нужно было заполнить форму опознания, и ей еще хотелось задать несколько вопросов детективу Эндрю Флинну.

У нее перехватило горло, когда она заговорила.

— Когда ее смогут увидеть приемные родители? Она ведь далеко от Канады.

Его ответ был профессионально бесстрастным:

— Они смогут забрать тело, как только будет закончена экспертиза.

Мак знала приемных родителей Кэтрин. Никто из них не поспешит приехать, чтобы проследить за правильным и максимально скорым оформлением вывоза тела. Скорее всего, останки Кэтрин полетят через океан в холодном цинковом гробу, и похороны будут скромными и недорогими.

Макейди прочитала форму заявления.

Настоящее заявление, сделанное мной, содержит показания, которые я готова в случае необходимости дать в суде в качестве свидетеля.

— Мне нужно будет дождаться суда? — спросила она.

— Вы должны будете явиться на суд, но незачем оставаться здесь до суда. Возможно, потребуется время, чтобы завершить расследование.

Мы организуем ваш приезд из Канады, если нужно.

— Я пока не собираюсь уезжать, — твердо сказала Макейди.

— Хорошо.

Она продолжала читать форму:

Мои отношения с покойной…

Подруга. Лучшая подруга.

Мысль ее вернулась к той вялой холодной руке.

— Я заметила, что у нее следы на запястье.

— Да.

Макейди красноречиво посмотрела на него, явно ожидая дополнительной информации. Когда он не ответил, она сама спросила:

— Он связывал ее?

— Мы подозреваем, что она была связана.

Связана.

— Чем? Не похоже, чтобы веревкой или шнуром, — осторожно высказала она свое предположение.

Детектив с любопытством посмотрел на нее, и она поняла, что ее вопросы могут показаться очень странными, если не знать, что она изучает судебную медицину и к тому же выросла в семье, где криминал был главной темой обсуждения за ужином.

Она переменила тему разговора.

— Вам понадобится еще кто-нибудь для опознания? Боюсь, что ближе меня у нее никого не было. Ее приемные родители были не слишком… любящими. — Она с трудом подыскала слово повежливее. — Близкими. Они не были слишком близкими.