раз тяжело вздохнул и хлопнул меня ладонью по колену. — Послушайте человека, всю жизнь провозившему в этом… соку.

— Спасибо! Я приму ваш совет. — Кивнул я.

Одной проблемой меньше. Я и правда на мгновение задумался об открывающихся перспективах по лечению людей. Поставил Узор Шавки, подлечил, снёс Узор. Следующий! А если дело обстоит именно так, как сказал Семёныч… Бороться с корпорациями я пока не готов…

Да и не было у меня этого в мыслях. Я не собирался менять весь мир и спасать каждого человека. Я не спаситель. Наверное. И я догадываюсь, чем это закончится. Война с Синдикатами это не то же самое, что стычка с Макаром или Демьяновой. Это даже сложно сравнивать.

Бля! Вот это я сунулся! Хотел просто присмотреть себе оболочку на будущее, а чуть не оказался втянут в войну с Синдикатами. Ну нахер! Быстро ищу себе подходящее тельце, ставлю «якорь» и сматываюсь отсюда. Несколько человек мне ради практики дадут вылечить, а мне больше и не нужно…

— Нужно дать ему успокоительные, парню требуется крепкий сон, чтобы полностью выздороветь. — Кивнул я в сторону своего «пациента». — И может поставите ему какие-то восстанавливающие банки или капельницы с витаминчиками? Его организму сейчас очень нужны питательные вещества…

— Да, конечно. — Засуетился заведующий и поднялся с кушетки. — Сейчас распоряжусь.

А мне нужно незаметно удалить с него Узор Шавки, пока будут действовать транквилизаторы. Кто же знал, что он так быстро очухается…

Заведующий быстро выгнал всех лишних из палаты, попрощался со мной и ушёл сам. А через пару минут пришла моя знакомая медсестричка. Стрельнула на меня заинтересованным взглядом, вколола что-то парню, поправила ему подушку и подвесила несколько капельниц. Случайно задела меня своей коленочкой, выходя из палаты, и задумчиво фыркнула. Прости, красавица — не до тебя сейчас.

Узор с Василия я снял быстро. Ломать ­— не строить. А вот что делать дальше… Нужно будет искать нового донора. Уж что-что, а забирать жизнь и ставить «якорь» на этого парня я не собирался. Не хочу никого убивать ради того, чтобы жить самому. Как бы сопливо это не звучало — но это ведь не безвыходная ситуация, чтобы опускаться до такого.

Я не для этого припёрся в эту больницу, да и он не последний кандидат. Здесь есть ещё как минимум два десятка человек, подходящих для моей задумки. Нужно только правильно поставить задачу Семёну Семёновичу. Мне нужен пациент с необратимой и очень серьёзной травмой мозга.

Тихонько приоткрылась входная дверь, явив мне милое женское личико.

— Извините, — протиснулась в небольшую щель светлая головка симпатичной девушки с пухлыми алыми губками, — там Семён Семёнович такое рассказывает! Это правда, Василию стало лучше? Можно посмотреть?

— Можно посмотреть, если есть что показать в ответ. — Блеснул я своим остроумием.

Дверь открылась чуть шире и в палату протиснулась ещё одна любопытная мордашка. Брюнеточка. Девушки оглядели меня оценивающим взглядом, переглянулись между собой, а потом так же дружно рассмеялись.

— Ну если так, то мы не против. Тем более, у нас точно есть что показать…

А вот с этим я легко согласился, едва девушки зашли внутрь, продемонстрировали мне свои ладные фигурки, и прикрыли за собой дверь…

Им я не смог отказать, учитывая их коротенькие белые халаты, стройные ножки и симпатичные мордашки. Да и всё равно было скучно, а тут хоть какое-то развлечение.

Блондинка тут же задумчиво склонилась над пациентом, и беззастенчиво задрала свой халатик, показав кружевные чулочки и упругую попку. Не нарочно, но учитывая длину халата, по-другому у неё вряд ли получилось бы наклониться.

— Хм… А ведь Семёныч не соврал! — Блондинка впилась в меня подозрительным взглядом. — Как Вы это сделали?

— Секрет! — Пожал я плечами, оторвав взгляд от декольте брюнетки, демонстрирующее мне круглые полушария груди и чёрное нижнее бельё.

— Одарённый! — Хмыкнула та и пренебрежительно скривилась, обесценивая мои заслуги. — Не люблю Одарённых. Наверное, семья этого бедняги отвалила тебе кругленькую сумму за лечение?

Вот стерва!

— Можно подумать, вы лечите его здесь бесплатно. — Парировал я. — Ты не получаешь зарплату, а работаешь здесь исключительно на добровольных началах?

— Я училась для этого десять лет! — Фыркнула брюнетка.

— Зря училась, получается. — Сделал я неутешительный для неё вывод. — Деньги то вы за лечение взяли, а помочь не помогли.

Бля! Я тоже хорош! Вытаскиваю пацана лишь для того, чтобы сделать из него подходящую оболочку… Хотя, уже нет. Я ведь отказался от этой мысли, и денег ни с кого не брал.

— Ну, Лиза! — Попыталась успокоить свою коллегу более разумная блондинка. — Господин ведь прав. И я слышала, никаких денег он не брал.

— Значит возьмёт! Они по-другому не могут! — Не сдавалась брюнетка.

— Не возьму. — Пожал я плечами. — Хоть ты в это можешь не верить, но мне на это насрать, мне твоё мнение как-то побоку.

— Извини! — Секунду помявшись, сдулась брюнетка. — Правда не возьмёшь?

— Да тебе какая разница, что я скажу! У тебя, похоже, на всё своё мнение.

— Ну я же извинилась! — Снова начала заводиться она.

— Простым «извини» здесь не отделаешься. — Теперь была моя очередь выводить её из себя.

Девушка ненадолго задумалась, а затем, видимо приняв какое-то решение для себя, обернулась к своей подруге:

— Ань, выйди.

— Куда? Никуда я не собираюсь выходить! У меня тут пациент, вообще-то!

— Это не твой пациент.

— И не твой! — Не сдавалась блондинка.

— Ань! Выйди я сказала! — Нахмурившись, строго рыкнула на свою коллегу девушка. — Сходи за кофе.

— Ладно. Схожу… — Блондинка со злостью стрельнула глазками в сторону брюнетки, и с сожалением в мою. Вышла из палаты, хлопнув дверью чуть громче положенного, и мы остались с брюнеткой вдвоём.

— Извини. — Тихо произнесла докторша с маленьким бейджиком «Елизавета» на груди. Расстегнула пуговицы на халате и лёгким движением сбросила его к своим ногам, оставшись в черном кружевном белье. — Таких извинений будет достаточно?

— Ещё не знаю…

Я невольно залюбовался её стройной фигуркой. Широкие бёдра, тонкая талия, хорошая, тяжёлая грудь, пухлые губки и розовые щёчки.

— А так? — Лёгкое движение рукой, тихий щелчок застёжки между грудей, и она медленно разводит большие чашечки бюстгальтера в стороны, оголяя свои роскошные холмики с торчащими,