— Болваны! Это не ТА! Это не ОНА!

— Но она вышла из той самой квартиры…

— Из какой «той самой»?

— Ну, адрес которой вы нам дали. Сначала на звонки никто не отвечал, и я решил, что никого нет дома, но уходить не стал. Подумал, лучше подожду немного — вдруг она вышла в магазин и вернется с минуты на минуту. И я почти угадал, только она не вернулась, наоборот — она все это время была дома, просто ждала, когда я уйду, чтобы самой покинуть квартиру. Я тут же подскочил к ней. Хотел сказать, что вы прислали за ней, но она накинулась на меня… Пришлось вколоть ей снотворное.

— Кретины! Я говорю вам: это не она!

— Это не Алина? Но тогда что она делала в ее квартире? И почему так странно себя вела?

Я решила, что пора и мне присоединиться к разговору, и чуть пошевелилась. Спорящие тут же замолчали. Я не открывала глаза, но почти не сомневалась: сейчас они стоят надо мной и смотрят. А потом я почувствовала на своем плече чью-то руку — сильные пальцы схватили его и встряхнули, пытаясь привести меня в сознание.

— Э-э-эй… — протянул голос, кажется, тот самый, что пару минут назад орал почти на уровне ультразвука.

Я послушно открыла глаза и увидела над собой совершенно незнакомого мужчину. Надо отдать ему должное: он был весьма привлекателен. О таких обычно говорят — чертовски красив. Мне даже стало немного жаль, что наша встреча происходит при столь мало располагающих к дружеским отношениям обстоятельствах. А в том, что друзьями мы не станем, я почему-то не сомневалась, так же как и в том, что это — тот самый Глеб Графский, с которым мне так не терпелось увидеться.

— С тобой все в порядке? — спросил Глеб. Он сидел рядом со мной на широкой софе и заглядывал в глаза. Типы, пытавшиеся дозой какой-то дури скрасить эту поездку, маячили за его спиной и тоже поглядывали на меня с любопытством и затаенной злобой.

— Где я? — Я тоже не стала скрывать злобы, и мой вопрос прозвучал скорее яростно, чем испуганно, как обязывали к тому обстоятельства.

— Давай договоримся: вопросы задаю я, а ты на них отвечаешь, — вкрадчиво произнес Глеб.

Я промолчала.

— Где Алина и что ты делала в ее квартире?

Ага, значит, об убийстве девушки он ничего не знает. Пожалуй, это мне на руку: могу сочинить любую легенду. Хотя нет, далеко не любую. По моим скромным предположениям, особа, которая свободно может войти в квартиру Алины, должна иметь хотя бы общее представление о том, кем ей приходится господин Графский. А я подобными сведениями отнюдь не располагаю.

— Что молчишь? Отвечай: где Алина? Почему она от меня скрывается? Я ведь ничего ей не сделал! Что с ней случилось? Почему она так изменилась ко мне? Или на нее так подействовало общение с Ниной? — Глеб явно горячился и вновь начал переходить на повышенные тона.

После такой тирады я должна была хоть что-то ответить. Я собралась с мыслями и произнесла первое, что пришло в голову:

— А кто такая Нина?

Это имя я уже слышала от своих попутчиков. Думаю, и тогда, и теперь речь шла об одном и том же человеке. Что же такого необычного есть в этой женщине? И какое отношение она имеет к моему расследованию?

— Я же сказал: вопросы задаю я! А о том, кто такая Нина, пусть тебе твоя подружка расскажет!

— Она мне ничего не расскажет, — осторожно произнесла я.

Глеб вопросительно на меня уставился:

— Что это значит? Ты незнакома с Алиной? Но тогда что ты делала в ее квартире?

— Я знакома с Алиной… была знакома. Алина умерла. Сегодня.

Глеб отпрянул. Его глаза забегали по моему лицу, кажется, он не совсем поверил моим словам.

— Что?!

— Алину убили. Родственников в городе у нее нет, им, конечно, сообщили, но приехать они смогут только через пару дней. Тогда менты позвонили мне — мой номер был записан в справочнике у Алины. Вот так я оказалась в ее квартире. Алина — моя подруга, правда, мы редко виделись с ней… — добавила я на всякий случай.

— Алину убили?

— Да, сегодня утром.

— Но как? Кто?

— Я ничего не знаю.

Глеб вскочил с места и принялся широкими шагами мерить комнату. На ходу он расстегивал ворот рубашки, ерошил волосы, хмыкал, качал головой — он не мог поверить в только что услышанное. Значит, он хорошо знал Алину, если так разнервничался, узнав о ее смерти. Кем же он ей приходится? Точно не родственник. Тогда кто? Хороший друг? Любовник? Маловероятно. Если бы Алина была его любовницей, вряд ли он прислал бы к ней своих дружков, лишенных всякого такта в общении с дамами.

Наконец Глеб остановился.

— Выйдите, — коротко велел он, обернувшись к своим приятелям.

Те послушно выскользнули за дверь. Как только замок за ними тихонько щелкнул, Глеб опустился рядом со мной на софу и быстро заговорил:

— Скажи, Алина тебе что-нибудь обо мне рассказывала?

Я покачала головой. Глеб кивнул и продолжил:

— Понимаешь, все произошедшее — просто ошибка. Тебя никто не собирался похищать.

— Вам нужна была Алина, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я.

Глеб нахмурился.

— Мы с Алиной друзья. Я вовсе не хотел сделать ей ничего плохого. Понимаешь?

Я прекрасно понимала! Понимала — куда клонит господин Графский. Оплошность его помощников может стоить ему нервов: а ну как я подам заявление в милицию и дам соответствующие показания? Глебу было невдомек — кто я такая и что мои действия, как и его, не отличались особой законопослушностью.

— Я понимаю, — кивнула я.

— Так вот. — Глеб явно нервничал. Он пытался подстроиться под складывающуюся ситуацию, и, надо заметить, это у него плохо получалось. — Мы с Алиной — друзья. Правда, наше знакомство состоялось не так уж давно, но Алина мне стала очень близка и дорога. А пару дней назад она словно сквозь землю провалилась: на встречу не пришла, на звонки тоже не отвечала. Вот я и отправил за ней своих людей…

— Я все понимаю, — как заведенная, твердила я и натянуто улыбалась. Короче, делала то же, что и Глеб, — хорошую мину в плохой ситуации.

— И… у меня к вам будет одна просьба…

Просьба мне была заранее известна, но я решила скрыть факт своей прозорливости от моего нового знакомого. Опыт подсказывал мне — догадливые люди живут плохо и недолго.

— Не стоит сообщать в милицию об этом маленьком инциденте. Договорились?

Не договориться с Глебом Графским было бы непростительной ошибкой, тем более — я представляла, чем могла обернуться моя несговорчивость, и потому поспешила согласно закивать.

— Так Алина ничего тебе обо мне не сказала?

— Нет, — насторожилась я.