— И он с нами не летит?

Откинувшись на стуле, я уставилась на фотографии Гидеона: мы расстались пару часов назад, и мне уже начинало его недоставать.

— У него срочные дела в Аризоне, так что полетит он, и туда и обратно, с нами, но оттягиваться в Вегасе мы будем только вдвоем, ты и я. Сдается мне, нам это нужно.

— Не без того. — Он хрипло вздохнул. — Смена декораций и отдых на пару с лучшей девушкой на свете мне не помешают.

— Вот и чудесно. Он хочет вылететь завтра, часов в восемь вечера.

— Уже начинаю готовиться в дорогу. Собрать чемоданчик и для тебя?

— Не шутишь? Это было бы здорово.

Кэри являлся прирожденным стилистом и был незаменим при хождении за покупками.

— Ева?

— Ну?

Он вздохнул:

— Спасибо, что терпишь мои дерьмовые выкидоны.

— Заткнись!

Закончив разговор, я еще добрую минуту молча таращилась на телефон. Меня сильно огорчало, что Кэри, несмотря на то что в жизни у него все вроде бы шло как надо, был несчастлив. Он отличался уникальной способностью к саморазрушению и никогда по-настоящему не верил в то, что заслуживает счастья.

Когда же я наконец вспомнила о работе, на мониторе высветились результаты поиска в Google сведений о докторе Терри Лукасе. В Сети было помещено несколько статей о нем с приложением иллюстративных материалов.

Педиатр. Сорок пять-лет. Двадцать лет состоит в браке.

Я нервно кликнула строку «Д-р Терренс Лукас с супругой», внутренне кривясь при мысли о том, что сейчас увижу брюнетку с длинными волосами и золотистой кожей, и облегченно вздохнула, поскольку миссис Лукас оказалась бледнолицей особой с коротко подстриженными ярко-рыжими волосами.

В результате у меня лишь прибавилось вопросов. Я изначально полагала, что причиной взаимной неприязни этих двух мужчин могла стать женщина. По сути дела, мы с Гидеоном до сих пор очень мало знали друг о друге. Ну да, знали, что в прошлом нам основательно досталось, точнее, он знал это обо мне по моим рассказам, мне же оставалось лишь догадываться, хотя для этих догадок у меня имелись весьма веские основания. Разумеется, проводя вместе ночи у него и у меня дома, мы составили друг о друге определенное представление. Он был знаком с моей матерью и отчимом, а я — со всей его родней. Однако наша связь была не столь долгой, и со многим мы просто не успели соприкоснуться.

И, честно говоря, мы не проявляли в этом отношении той любознательности и пытливости, какую могли бы, словно инстинктивно опасались, что всякая шелуха может еще больше усложнить наши и без того непростые отношения.

Мы стали парой, потому что просто балдели друг от друга. Когда мы были вместе, я ловила такой кайф, о каком прежде и понятия не имела, и знала, что то же самое справедливо и в отношении его. Но эти мгновения блаженства стоили нам немалых усилий и порой казались столь эфемерны ми, что лишь наше упрямство, решимость и любовь позволяли нам бороться за них и дальше.

«Достаточно, чтобы свести с ума».

Проверив электронную почту, я обнаружила там ежедневный отчет Google по теме «Гидеон Кросс». Клики по строчкам дайджеста выводили главным образом на снимки меня и Гидеона в вечернем костюме, но без галстука на состоявшемся накануне в отеле «Уолдорф Астория» благотворительном обеде.

— Господи!

Глядя на себя в золотистом платье для коктейлей от Веры Вонг, я не могла не вспомнить о своей матери. И не только из-за несомненного, несмотря даже на мои длинные прямые волосы, сходства с нею, но и потому, что, как и она, составляла пару с супер-магнатом.

Моника Трэмелл-Баркер-Митчелл-Стэнтон идеально подходила для роли статусной жены. Она всегда прекрасно знала, чего от нее ждут, и не обманывала ожиданий. И хотя дважды была разведена, оба развода состоялись по ее инициативе, а брошенные супруги немало сокрушались, потеряв такое сокровище. Я не винила ее в этом, потому что она всегда давала столько же, сколько получала, и ничего не принимала на веру просто так. Однако сама я, по мере того как взрослела, отчаянно стремилась к обретению независимости. И из всего, что мне принадлежало, выше всего ценила свое право сказать «нет».

Уменьшив до минимума окно электронной почты, я, отложив в сторону вопросы личной жизни, занялась рынком кофе с фруктовыми ароматизаторами. Мне удалось скоординировать встречи босса с несколькими стратегическими партнерами, после чего мы с Марком предприняли мозговой штурм, касающийся рекламной кампании ресторана здорового питания. Дело уже шло к полудню, и я успела основательно проголодаться, когда снова зазвонил рабочий телефон. Я сняла трубку и представилась.

— Ева? — с нажимом произнес женский голос. — Это Магдалена. У тебя найдется свободная минутка?

Я откинулась на стуле и напряглась. Да, когда в жизни Гидеона вновь объявилась нежданная и нежеланная Коринн, мы с Магдаленой прониклись некоторой взаимной симпатией, но я никогда не забывала, как отнеслась ко мне Магдалена при нашей первой встрече.

— Если только минутка. А в чем дело?

Она вздохнула, а потом зачастила:

— Вчера вечером я сидела за столом недалеко от Коринн и слышала кое-что из их беседы с Гидеоном.

Желудок мой сжался в предчувствии эмоционального удара. Да, Магдалена знала, как использовать все мои страхи насчет Гидеона.

— Была охота ворошить мусор, — холодно процедила я. — Мне не…

— Так ведь речь шла о тебе.

Я застыла на миг с открытым ртом, и она тут же заполнила возникшую паузу:

— Ева, он укрощал ее. Она предложила поводить тебя по Нью-Йорку, поскольку ты здесь еще не вполне освоилась, но на самом деле затеяла все это, чтобы пробудить в нем память о тех местах, которые они когда-то посещали вместе.

— Путешествие на волнах воспоминаний, — пробормотала я, мысленно порадовавшись тому, что тогда не смогла расслышать тихий разговор Гидеона с его бывшей невестой.

— Да, — вздохнула Магдалена. — Ты сбежала с банкета, решив, будто он игнорирует тебя. И я лишь хочу, чтобы ты знала: похоже, он тогда думал о тебе и хотел удержать Коринн от возможных попыток тебя расстроить.

— А тебя это с какой стати волнует?

— Ева, а кто сказал, что меня это волнует? Просто я в долгу перед тобой из-за того, как бестактно на тебя наехала, когда мы познакомились.

Немного подумав, я решила, что она и вправду может чувствовать себя виноватой в том, что тогда, перехватив меня в туалете, наболтала всякой продиктованной злобной ревностью дряни. Хотя в то, что это ее единственная мотивация, как-то не верилось. Возможно, в ее глазах я представляла меньшее из двух зол. А может быть, она просто предпочитала держать врагов поближе, чтобы были на виду.

— Ладно. Спасибо.

Но, так или иначе, я почувствовала себя лучше. Груз, тяготивший меня, хотя я сама того не осознавала, неожиданно свалился с плеч.