– Вы не бойтесь, – сказала она. – С вами будут хорошо обращаться, никто не собирается вас пороть. Так что забудьте об этом.

– Сузанна, мне кажется, тебе следует подумать о предупреждении мистера Грира. Это ведь не собака с перебитой лапой или одноглазый котенок. Это человек, – произнесла малышка в розовом, стоящая за спиной его новой хозяйки.

Сузанна… Имя, как и голос, звучало очень женственно. Хотя сравнение Айану показалось бессмысленным.

Женщина наклонила голову.

– Я все прекрасно понимаю, Сара Джейн. Но убеждена, что мистер… – она заглянула в бумагу, которую держала в руке, – мистер Коннелли не причинит нам зла. Верно, Коннелли?

Айан раздумывал. Безумная ненависть, готовая выплеснуться через край, немного утихла. Маленькая женщина была такой наивной. Ему хотелось рассмеяться ей в лицо. Она что, в самом деле считает, что таким, как он, можно доверять? Но она смотрела на него большими и серьезными глазами, и он, удивляясь самому себе, неожиданно произнес:

– Да. – Голос был хриплый и чужой – слишком долго Айан молчал.

Невзрачная леди улыбнулась, и он изумился, как преобразила ее лицо улыбка.

– Ну вот, видите! – Она торжествующе оглянулась на стоящих позади девушек.

– Ясно. Бесполезно твердить вам, что вы здорово дали маху. Вы ведь Божий ангел здесь, на земле, мисс Сузанна, мы все это знаем. Вы не увидите зла, стань оно прямо перед вами. Я вас за это уважаю, хотя боюсь, что ваша доброта может довести до беды. Однако хотите вы того или нет, но я считаю своим долгом сделать все, что смогу, для вашей безопасности. – Грир перевел взгляд с Сузанны на Айана. Тот смотрел на него как на пустое место. Грир сжал кулаки и обратился к Айану: – Что бы ты там себе ни навоображал, знай, мисс Сузанна и ее сестры вовсе не беззащитны. Если посмеешь хоть пальцем их тронуть или хотя бы скажешь грубое слово, я сдеру с тебя шкуру дюйм за дюймом своей плеткой, разрешит мне мисс Сузанна или нет. А за серьезный проступок сволоку тебя в мэрию, а потом, с благословения Господа, буду любоваться, как тебя вздернут. Правда, это надо было сделать давно. Ты слышишь меня, парень?

Айан молча отвернулся. Этот мужик – хам и дурак и не стоит той цены, которую придется заплатить, если раздавить его, как таракана. Хотя ненависть снова стала постепенно в нем закипать. Вдруг Айан осознал, что по какой-то странной причине он даже рад такому всплеску эмоций. Они придавали ему силу, помогали устоять перед болью и страхом. Удивило его и ощущение тепла в груди, когда он смотрел в доброжелательные глаза мисс Сузанны. Он давно уже не встречался с добром, так что почти забыл, как оно может выглядеть.

– Полагаю, вам следует приберечь грубости для своих слуг, мистер Грир. – Сузанна улыбалась, глядя на Айана, но, стоило ей повернуться к Гриру, улыбка исчезла, а глаза гневно засверкали. Взгляд, которым она пригвоздила Грира к месту, вполне бы подошел женщине вдвое крупнее или даже мужчине. – Теперь извините нас, пожалуйста. Пошли, девочки. – И, не взглянув на Грира, она повернулась и направилась прочь.

– Но, Сузанна… – запротестовала было девушка в розовом капоре, следуя за сестрой.

– Тихо, Сара Джейн, – сказала Сузанна и, не останавливаясь, потянула за веревку, привязанную к шее Айана.

Она сделала это машинально, понял Айан, но веревка снова впилась в рану, нанесенную жестоким дерганьем Грира. Нет, никакая боль не могла сравниться с его уязвленным самолюбием. Он не двинулся с места, потом, взявшись обеими руками за петлю, Айан снял ее.

Пока Айан стоял не шевелясь, веревка натянулась, заставив Сузанну остановиться. Оглянувшись, она обнаружила, что тот держит петлю в руках. Выразительные брови Сузанны поднялись в молчаливом вопросе. Вместо ответа Айан бросил веревку на землю и с вызовом посмотрел на хозяйку – станет ли она протестовать?

Но маленькая женщина решительно кивнула.

– Разумеется, ты совершенно прав. Мне тоже не понравилось бы, если бы меня тянули на веревке. А теперь, пожалуйста, следуй за мной.

К своему собственному удивлению, Айан послушался. Теперь, без цепей и веревки, свобода казалась ему еще доступнее. Но не мог же он, в самом деле, просто повернуться и убежать, хотя ему невероятно хотелось этого. За ним обязательно погонятся, снова поймают, наверняка жестоко накажут и будут охранять еще тщательнее. Теперь очевидно, что его новой хозяйкой движет скорее сердце, чем разум. Он немного поболтается в ее доме, окрепнет и продумает свои дальнейшие действия, не опасаясь физического насилия и унижений. Впервые за долгое время у Айана появилась надежда.

При этой мысли он почувствовал, как улучшилось настроение. К сожалению, его тело не отреагировало на внезапную радость так же быстро, как и разум. С трудом волоча ноги, Айан только теперь осознал, что крайне ослаб. Ему приходилось собирать последние силы, чтобы просто передвигаться и заставить ноги слушаться приказов уставшего мозга. От жары, солнца или проклятой вони гниющих овощей, пропитавшей воздух, его здорово мутило.

У него так кружилась голова, что, пока они пробирались сквозь толпу, Айан не замечал любопытных взглядов, которые сопровождали его и Сузанну. Зато краем глаза он заметил, что с его новой хозяйкой здоровалась добрая половина встретившихся женщин, а она отвечала на приветствия улыбкой или взмахом руки. Следом за ним шли три девушки, по-видимому сестры Сузанны, так он решил. Айан знал, что они шествуют сзади, поскольку слышал, как девицы перешептывались. Одна даже хихикнула.

Это хихиканье дошло до него сквозь вязкий окутывающий туман в голове. Девчонка смеялась над ним, это точно. Стыд вновь обжег его огнем. Что же случилось, почему Айан Коннелли так низко пал. Конечно, он очень хорошо знал, как это произошло и кто в этом виноват, и даже считал, что ему еще повезло, коль он сразу не убил того негодяя. Но то, что в итоге с ним сделали, было ужасающе.

Айану дали семь лет. Семь лет – не такой уж длинный срок для мужчины тридцати одного года от роду, чтобы не дождаться возможности отомстить. К тому же, он вовсе не собирался сидеть от звонка до звонка. Теперь он может обрести свободу в любой момент и сесть на корабль, который доставит его домой.

И тогда уж его враги поплатятся, черт побери!

На краю поляны стояло несколько человек, темная кожа которых напоминала оттенки разных сортов кофе. Они были прилично одеты: женщины – в длинных платьях, гораздо лучше того, что носила Сузанна, мужчины – в рубашках и бриджах. Проходя мимо, Айан, прищурившись, с интересом взглянул в их сторону и неожиданно сообразил, что это рабы из Африки. Разумеется, он слышал о рабах, но видеть их ему никогда не приходилось. Покидая поляну, Айан заметил высокую женщину с кожей цвета черного дерева, с высоким тюрбаном на голове. На ней были накрахмаленный белый фартук и широкая бледно-синяя юбка из коленкора. Она шла в двух шагах от модно одетой дамы, по-видимому своей хозяйки. Айан поразился, заметив, что чернокожая женщина разглядывает его с не меньшим любопытством, чем он ее. До него дошло, что он, проданный в услужение заключенный, такая же для нее редкость, как для него рабыня-африканка. Айану пришло в голову, что у них много общего.