– Сумасшедший? – без особого энтузиазма предположил Анри.

– Не думаю, – медленно ответила Амалия. – Между несчастным случаем номер два и убийством номер три прошел месяц. Третье и четвертое убийство сразу же следуют друг за другом…

– А не могла ли смерть Оноре Парни тоже быть убийством? – внезапно спросил инспектор.

– Не знаю. Теоретически – да, но, чтобы узнать это, надо ехать в Париж. Однако меня беспокоит быстрота, с которой были убиты друг за другом супруги Рошар. – Амалия поморщилась. – Скажите, кто еще, кроме вас, мог знать, о чем я говорила с вдовой?

– Думаете, ее убили из-за того, что она не пожелала вам сообщить?

– Я не исключаю, что кто-то узнал содержание нашей с ней беседы. Так как, инспектор?

– Мне сказал о Парни Габриэль Форе, – сдался Анри.

– Репортер? Кому еще он мог сказать об этом?

– Я полагаю, всей Ницце, – проворчал инспектор. – Любому, кто пожелал бы слушать. Хотя сам он, конечно, будет все отрицать.

– Не исключено, что это и было причиной смерти мадам Рошар, – сухо заметила Амалия. – Кстати, не забудьте занести в реестр примет убийцы, что он среднего роста. Где-нибудь 170 сантиметров.

– Потому что человек обычно пишет на уровне своих глаз? – улыбнулся инспектор. – Вы сделали этот вывод на основании высоты надписи?

– Вот видите, инспектор, – сказала Амалия. – Мы мыслим в одном и том же направлении. Рошары были богаты?

– По местным меркам – скорее да, чем нет.

– После них все унаследует сын?

– Полагаю, что да. Детали можно уточнить у нотариуса.

– Конечно, вряд ли это убийство из-за наследства, но лучше всегда все проверять… Сюзанна уже осмотрела вещи? Ничего не пропало?

– По ее словам, ничего.

Амалия огляделась. Взгляд ее упал на маленький столик.

– Вы что-то заметили?

– Когда я была здесь вчера, на углу стола лежало несколько писем. Теперь их нет.

Инспектор Лемье не стал тратить время на дискуссии о том, могут ли письма быть важными или нет, а просто вышел, чтобы поговорить с Сюзанной. Через минуту он вернулся вместе со служанкой. Та была бледна и избегала смотреть в ту сторону, где на двери застыли кровавые брызги.

– Повторите госпоже баронессе то, что вы мне только что сказали, Сюзанна.

– Ну, что… – пробормотала служанка. – Вчера мадам получила почту… Газета, четыре конверта… одно от сына, два от поставщиков…

– Откуда вы знаете?

– Так как же мне не знать почерк ее сына, – обиделась Сюзанна, – я же давно у нее работаю… А про поставщиков она мне сама сказала.

– А четвертое письмо?

Сюзанна боязливо взглянула на Амалию.

– Я не знаю, сударыня… Она как его прочитала, так переменилась в лице.

– Это было уже после моего ухода?

– Да… С утра ее вызвали в полицию, потом она стала искать себе черное платье… не до писем ей было. Потом она вспомнила о них…

– Нам нужно это письмо, Сюзанна, – вмешался Анри. – Где оно может быть?

– Кажется, она унесла все письма в спальню…

Инспектор, баронесса Корф и Сюзанна переместились в спальню. Машинально Амалия отметила, что здесь было куда меньше фотографий супругов и гораздо больше – карточек их сына. Однако, хотя Лемье и обыскал все самым тщательным образом, были найдены только три письма. Четвертое и самое важное из них как сквозь землю провалилось.

– Как оно выглядело, это письмо? – допытывалась баронесса.

– Мне сначала показалось, что оно тоже от поставщиков… Адрес был напечатан на машинке.

– А конверт?

– Обычный конверт, ничего особенного…

– Чья это пепельница? – внезапно спросила Амалия, кивая на пепельницу, стоявшую на столике возле изголовья.

– Месье Рошара…

– Вчера он курить не мог… В ней пепел, который образовался совсем недавно.

Анри с возгласом изумления повернулся к пепельнице.

– Как же я не подумал…

Он стал хлопать себя по карманам и наконец извлек откуда-то маленький пинцет.

– Что-нибудь сохранилось? – спросила Амалия, подходя ближе.

Анри, наморщив лоб, сосредоточенно ковырялся в пепле.

– Вот… Краешек конверта…

– А это, по-моему, уже не конверт…

Рассортировав пепел, Анри тщательно осмотрел те кусочки, которые пощадил огонь.

– Напечатано на машинке… «Скажите»… нет… «скажете…» «Лил» с большой буквы… «прис»… Больше ничего прочесть нельзя.

Амалия оглянулась на Сюзанну.

– Это вряд ли нам что-то даст… Скажите, Сюзанна, ваша хозяйка… как по-вашему, она сильно испугалась, прочитав это письмо?

– Я бы не сказала, что она испугалась, – ответила молодая женщина, подумав. – Мне показалось, что она была… поражена, что ли… Неприятно поражена. Словно получила письмо от призрака… или что-то вроде того.

– Скажите, вы давно знали Рошаров?

– Ну… прилично…

– Сколько лет вы у них работаете?

– С 1916-го… Шесть лет. А что?

– Они местные уроженцы?

– Нет. Они приехали откуда-то из Турени, кажется… Купили кафе…

– В 1916 году? Шла война, это не самое лучшее время для покупок. У них было много денег?

– Мне они не отчитывались, но, я так полагаю, достаточно.

Она оглянулась на молчащего инспектора, словно спрашивая его, имеет ли право посторонняя дама в его присутствии задавать ей вопросы. Но Анри Лемье держался так, словно все происходящее было в порядке вещей.

– Они не упоминали, откуда у них деньги?

– Конечно, упоминали… Мадам получила наследство после смерти своих родителей.

– А что с ними случилось?

– Что могло с ними случиться? Шла война, они погибли, наверное.

– То есть определенно вы ничего не знаете, – спокойно подытожила Амалия. – Можете идти, Сюзанна, если у инспектора больше нет к вам вопросов.

– У меня нет, – ответил Анри, и Сюзанна удалилась шаркающей походкой, всем своим видом выражая недовольство.

Когда она вышла, Лемье приотворил дверь и смотрел, как она удаляется. Затем он закрыл дверь и привалился к ней плечом.

– Вы когда-нибудь работали в полиции? – внезапно спросил он.

– Нет. Я, скажем так, дилетантка. Но кое-какой опыт у меня есть.

– Это я дилетант, – вздохнул инспектор. – Итак, во время войны Рошары появляются здесь с приличной суммой денег и покупают кафе. Через несколько лет мужа убивают, по почте приходит странное письмо, а затем убивают жену. Есть, кроме того, этот владелец мюзик-холла, который как-то был с ними связан и о котором мадам Рошар не пожелала говорить. Возможно, в прошлом существует некая тайна, которая связывала Рошаров с Парни. Не исключено, что благодаря этой тайне Жозеф и Савини сумели обзавестись деньгами, а разговоры о наследстве были только для отвода глаз. Я ничего не упустил?