Уверен, что для 99 % членов партии, рассматривавших Устав, новый текст не представлял ничего интересного или особенного, поскольку речь шла о каких-то естественных (увеличение количественного состава руководящих органов в связи с резким ростом рядов партии), либо на первый взгляд косметических изменениях (новых названиях партии и ее руководящих органов). И никто тогда не акцентировал на них внимания, как никто из историков не обращает на них внимания сейчас. Однако давайте рассмотрим эти изменения внимательно, а начнем, казалось бы, с пустяка.

Название «Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)» менялось на «Коммунистическая партия Советского Союза». Первое название объявляло всем о независимости партии от государства, от Советской власти. Слово «всесоюзная» обозначало просто территорию, на которой действует эта часть всемирного Коммунистического интернационала. До роспуска Коминтерна в 1943 году на титульном листе членского билета ВКП(б) вверху было написано: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» В середине: «Партийный билет», и в самом низу: «ВКП(б) — секция Коммунистического интернационала».

А новое название намертво привязывало партию к государству, партия становилась как бы собственностью СССР, структурным подразделением Советской власти. Было Правительство Советского Союза, Министерство обороны Советского Союза, теперь вместо ВКП(б) стала и Коммунистическая партия Советского Союза.

Дальнейшие изменения были уже кардинальными. Политбюро, главный орган власти в СССР, упразднялось. Вместо Политбюро ЦК партии полагалось сформировать только Президиум. Из-за употребления иностранных слов «бюро» и «президиум», полагаю, что многие считают это одним и тем же руководящим органом. Действительно, убив Сталина, номенклатура не дала этому органу измениться, а в 1966 году вернула и прежнее название — «политбюро». Но мы ведь рассматриваем не то, что сделала она, а то, что сделал Сталин.

Бюро — это суверенный руководитель, состоящий из нескольких человек, бюро свои решения ни с кем не согласовывает. А президиум (от латинского praisidare — сидеть впереди) — это всего лишь представители другого руководящего органа, и президиум лишь часть вопросов может решать самостоятельно, а крупные вопросы, даже если он их и принял, обязан после этого утвердить у того, кого он представляет. Скажем, Президиум Верховного Совета СССР мог сам заменить министра СССР, но впоследствии обязан был это новое назначение утвердить на ближайшей сессии Верховного Совета.

И эта замена Политбюро на Президиум означала, что партия лишается органа, непосредственно руководящего всей страной, и ей создается орган, который руководит только партией и то — в перерывах между пленумами ЦК. Политбюро руководило всей страной, и это было закреплено в Уставе ВКП(б), Президиуму давалось право оперативных решений только в КПСС.

И на XIX съезде ВКП(б) это упразднение Политбюро было зафиксировано в новом Уставе. В докладе об этом говорится, хотя и очень кратко, но и столь же определенно (выделено мною):

«В проекте измененного Устава предлагается преобразовать Политбюро в Президиум Центрального Комитета партии, организуемый для руководства работой ЦК между пленумами.

Такое преобразование целесообразно потому, что наименование «Президиум» более соответствует тем функциям, которые фактически исполняются Политбюро в настоящее время.

Текущую организационную работу Центрального Комитета, как показала практика, целесообразно сосредоточить в одном органе — Секретариате, в связи с чем в дальнейшем Оргбюро ЦК не иметь».

Таким образом, функции «политической работы», как в старом Уставе, исчезли, Президиум должен был руководить только организационной работой в партии — только партийной работой, и только в промежутках между пленумами ЦК, Президиум фактически стал преемником не Политбюро, а Оргбюро, которое упразднили.

Получив вместо Политбюро Президиум, КПСС уже нечем было управлять страной, поскольку в Президиум ЦК, т. е. в собственно руководящий орган КПСС, главе СССР и главе Советской власти входить уже не было необходимости.

Но и это не все. Состав Президиума был определен в 25 членов и 11 кандидатов (имеющих совещательный голос). По сравнению с 9—11 членами Политбюро это получился очень многоголосый колхоз. Однако не надо думать, что Сталин не понимал, что делает. Большинство из этих 25 человек были не партийные, а государственные деятели, которые «в миру» подчинялись Председателю Совета Министров, и соответственно, Верховному Совету. Таким образом, власть в партии перешла от партийной номенклатуры к Советской власти (строго говоря — ее номенклатуре).

Сталин, подчинив партию Советской власти, восстановил действие Конституции СССР в полном объеме. Сделал, по сути, то, что и Петр I, который Русскую православную церковь сделал одной из структур государственного аппарата управления.

Еще один момент. Единственным спасением, единственной соломинкой для партноменклатуры было то, что сам Сталин оставался в управлении партии, неважно, что не генеральным секретарем, — ему никакие должности и звания и раньше не были нужны, все и так знали, что он Сталин.

И Сталин попробовал эту соломинку сжечь.

Но, прежде чем исследовать реакцию на эту попытку, сначала все же обсудим то, зачем Сталин был нужен партноменклатуре.

Во-первых, мерзавцы лезли в номенклатуру не для того, чтобы работать, но работать-то кому-то надо было. Ведь чтобы негодяи жирели, надо, чтобы коммунисты работали, а значит, надо, чтобы ими кто-то руководил из тех, кто понимает, как и что надо делать.

Мерзавцам нужен был Сталин, чтобы было кому работать, пока они упражняются в болтовне, ищут, где и что хапнуть и как бы еще развлечься.

Во-вторых. Без Сталина на посту генерального секретаря, без Сталина в качестве вождя партии, партноменклатура теряла ту власть, которая дает материальные выгоды. Это сейчас, при наличии чуть ли не официального взяточничества, понятно, откуда у чиновников блага, тогда все же как бы то ни было, но за взятки расстреливали. Однако дополнительные возможности хапнуть у партноменклатуры тоже были.

Хотя это уже и не актуально, на фоне нынешнего воровства, но для понимания истории, надо понять технику этого дела. Приедет, скажем, партбосс в колхоз, и пока ходит по свинарникам, ему тихонько тушу свинки или баранчика в багажник машины положат или еще что-нибудь. В южных республиках и подарки были покруче. Но для того, чтобы секретарю обкома или райкома приехать в колхоз и чтобы ему там положили в багажник баранчика, для того, чтобы дать команду директору завода или ректору института устроить на работу или учебу нужное, но тупое чадо, или для того, чтобы дать команду прокурору прекратить уголовное дело на «своих», необходимо, чтобы все руководители на местах боялись партийного руководителя. А с чего им его бояться, если он только секретарь местной партийной организации, да еще и той, в которой они члены?