– Но… может быть, у вас будет выходной? – спросил Билл с надеждой.

– Да, у меня бывают выходные, но, к сожалению, не слишком часто. – Дженни снова пожала плечами. – Так уж сложилась, что я… Моя работа – это все, что у меня есть, – добавила она, и Билл снова спросил себя, какова может быть ее жизнь и почему, кроме работы, у нее больше ничего нет.

– Вам нравится то, что вы делаете? – осторожно спросил он.

– Очень! – тотчас ответила она, причем Билл ни на секунду не усомнился в искренности этого ответа. – Я мечтала об этом всю жизнь!

– Возить реквизит на стареньком грузовичке? – пошутил Билл, и Дженни рассмеялась.

– Да, и это тоже! Если хотите, приходите как-нибудь на съемку – вы сами все увидите. Хотя бы на будущей неделе! Правда, две съемки будут студийными, зато для третьей мы сняли в Гарлеме ночной клуб, он называется «Смолл парадайз». Часов в десять вечера у меня будет перерыв на обед, и, если вы подъедете, мы сможем перекусить в «Кентукки фрайд»[4]или в китайском кафе, куда всегда ходим, когда работаем на окраине города. Правда, это даже не кафе, а скорее столовая или буфет, но готовят там замечательно. Только, – предупредила она, – я не смогу уделить вам много времени. Мне предстоит снимать четырех знаменитых манекенщиц, которые специально прилетят на эту сессию из Лондона и Милана, так что заранее прошу у вас прощения.

Но счастливый Билл только едва кивнул. Что ему были какие-то там манекенщицы? Главное, он снова встретится с ней, а где, при каких обстоятельствах, с едой или без еды, не имело абсолютно никакого значения.

– Хорошо. Я приеду, – проговорил он, и она продиктовала ему адрес, где и во сколько Билл должен быть вечером следующего четверга, пообещав позвонить, если что-то вдруг изменится.

И тут Билл вспомнил, что так и не задал ей главный вопрос.

– А… а как вас зовут? – проговорил он, слегка запинаясь от волнения.

– Дженни Арден, – ответила она. – Кстати, вы тоже можете позвонить мне в редакцию «Вог», если не получится прийти. У меня, правда, есть пейджер, но я использую его только для работы.

Она действительно никому не давала номер своего служебного пейджера, так как считала, что он нужен исключительно для дела.

– Я не стану вам звонить, Дженни Арден, – торжественно пообещал Билл. – В четверг вечером я приеду в этот ваш «Парадайз», чего бы мне это ни стоило. Ну а пока… желаю вам успешно закончить вашу массачусетскую съемку и поскорее вернуться в Нью-Йорк.

Потом они оба расплатились за бензин, и Дженни забралась в кабину своего грузовичка.

– Как странно, что мы с вами снова встретились, да еще вот так, случайно… – проговорила она задумчиво, и Биллу захотелось сказать, что об этой встрече они когда-нибудь будут рассказывать своим внукам, но он не посмел.

– Ничего странного, – ответил он небрежно и ухмыльнулся: – Ведь я слежу за вами уже почти два месяца.

Дженни рассмеялась.

– Тогда до встречи в четверг, – сказала она и, махнув ему на прощание рукой, выехала на заснеженную дорогу. Билл проводил ее взглядом, а потом улыбался до самого Бостона. У него было чудесное настроение. Похоже, судьба не только повернулась к нему лицом, но и кивнула в знак своего особого расположения. Оставалось только дождаться четверга.

* * *

Их свидание оказалось типичным для Дженни в том смысле, что, работая для «Вог», она не могла полностью посвятить себя общению с Биллом. Дела на съемочной площадке не задались с самого начала. Одна из манекенщиц была простужена, фотограф постоянно нервничал, срывался и орал, поэтому долгожданный перерыв объявили не в десять, как планировалось, а намного позже – после полуночи. Китайская забегаловка была уже давно закрыта, поэтому, когда Дженни наконец освободилась, они отправились в «Бургер кинг», да и то всего на двадцать минут.

Билл, терпеливо дожидавшийся Дженни на протяжении почти трех часов (он, разумеется, не утерпел и приехал на площадку не к десяти, а раньше), был восхищен тем, что она делает. Он очень внимательно наблюдал за ее работой и не мог не отметить ее скрупулезный, профессиональный подход к деталям. Даже после перерыва он провел на площадке еще около часа – до того приятно ему было смотреть, как легко Дженни решает проблемы, которые – он был уверен – поставили бы в тупик любого другого. Да и то сказать, какая разница, на левой руке манекенщица носит браслет или на правой, но разница была. И Билл убеждался в этом, стоило Дженни вмешаться и уговорить девушку переместить браслет на другую руку или вовсе его снять. Довольно скоро он понял, что без Дженни на съемочной площадке процесс мог бы затянуться и принести совсем не те результаты, которых требовало редакционное начальство. Она не кричала, не суетилась, не командовала, но Билл видел, что она управляет фотосессией, контролируя буквально все и вся. И это произвело на него такое сильное впечатление, что он даже позавидовал Дженни. На своем рабочем месте Билл действовал далеко не так эффективно и умело – он не мог этого не признать.

В тот день Билл уехал с площадки в половине второго, а когда назавтра позвонил Дженни, то узнал, что съемки закончились только в четыре утра. Для нее, впрочем, это оказалось обычным делом – Дженни сказала, что частенько ей приходится работать всю ночь и именно поэтому у нее нет никакой особой «личной жизни», что ее не смущает. «Пока не смущает», – добавила Дженни, чтобы Билл не подумал, будто она его отшивает, и он с облегчением вздохнул. Они уже начали узнавать друг друга, и это ему нравилось. Билл всем сердцем надеялся на продолжение знакомства.

В следующие месяцы они встречались настолько часто, насколько позволяла работа Дженни, и прекрасно проводили время вдвоем. Биллу новая знакомая нравилась все больше и больше; по сравнению с ней другие женщины бледнели, превращаясь в нечто плоское, двухмерное, не заслуживающее внимания. Кроме того, он помимо своей воли лучше узнал мир моды, хотя ему всегда казалось, что нормального мужчину эти вопросы волновать не должны. Дженни, однако, была одержима своей работой, и ей удалось разбудить в нем жадный интерес ко всему, что происходит на подиумах и за кулисами. Речь шла, разумеется, не о слухах и сплетнях, которых так жаждут обыватели, а о смелых идеях, новых решениях и дерзких прорывах в будущее, поэтому вскоре Билл уже начал совершенно искренне считать, что конструировать платья, костюмы и вечерние гарнитуры так же сложно и увлекательно, как создавать космические летательные аппараты.

Во время одного из свиданий Билл признался Дженни, как мало интересует его работа в отцовской фирме.

– Разве ты не можешь найти какую-то область, э-э… юридической науки, которая бы тебя увлекла? – удивилась она. – Мне всегда казалось, что юриспруденция – это довольно интересно.