Я жутко разозлился:

– Мои родители – неграмотные люди. С чего вы взяли, что они поймут вас лучше, чем я? Вы только что сказали, что у меня нет ни единого шанса поступить к вам что на будущий год, что через три года. Вы просто пудрите мне мозги вместо того, чтобы прямо сказать «нет». Что тут понимать?

– Молодой человек! – заорал он. – Вы переходите всякие границы! Убирайтесь немедленно, не то я вызову охрану! Или позвоню в полицию!

Он еще разорялся, когда я вышел, громко хлопнув дверью и на прощанье бросив ему: «Сукин сын!»

До дверей подъезда я дошел спокойным неторопливым шагом, чтобы он видел, что я ни капельки его не боюсь. Меня переполняли гнев и ярость. Будь у меня силы, я бы разломал все их блочные стены.

Как обычно в жаркую погоду, вечером жители нашего квартала от мала до велика выползали на улицу, посидеть на холодке.

Взрослые садились отдельно, ребятня – отдельно, старики – своей группкой. Поскольку я был высокого роста, мне всегда давали на три-четыре года больше, чем было на самом деле, и потому мне не составляло большого труда присоединиться к компании взрослой молодежи, которую составляли парни от восемнадцати до двадцати пяти лет. Главной темой их разговоров, повторявшейся практически ежедневно, был отъезд, точнее сказать, эмиграция в Европу. Одни мечтали уехать во Францию, другие – в Германию, третьи – в Скандинавию. Я редко к ним прислушивался – мне казалось, меня это не касается. До последнего времени я был уверен, что должен решать свои проблемы здесь, где живу. Но после посещения центра профессионального образования тема переезда на Запад стала интересовать меня гораздо больше.

Буквально на следующий день я постарался поподробнее разузнать об особенностях жизни во Франции, Испании и Германии. Расспрашивал знакомых, написал несколько писем дальним родственникам, живущим во Франции. Я собирал информацию о жизни в этих странах и начал задумываться о способах покинуть Алжир. Время от времени я делился с приятелями своими соображениями, но никогда не сообщал конкретных деталей; меня в первую очередь интересовала их реакция. Мне хотелось раззадорить их, пробудить в них желание шевелиться. Чем больше я узнавал, тем более реальные очертания приобретал мой план и тем больше крепла моя решимость уехать.

Как-то вечером один из друзей сказал мне:

– Слышь, а ведь ты не сможешь отсюда свалить. Ты несовершеннолетний. Придется ждать, пока тебе не стукнет двадцать один год!

– Без тебя знаю, – ответил я. – Но я уже все продумал. Есть два способа уехать из Алжира, даже если ты несовершеннолетний. Во-первых, твои родители могут обратиться с ходатайством к властям и подписать бумагу, в которой говорится, что они согласны отпустить тебя в европейскую страну на определенный срок. Правда, надо иметь на руках подтверждение принимающей стороны, то есть гарантию того, что тебе будет где жить. Во-вторых, можно попытаться пересечь границу нелегально. Проводники берут за это примерно две тысячи франков. Они сажают тебя на торговый корабль в Оране и везут до Сета или до Марселя.

Друзья смотрели на меня разинув рот, изумленные точностью сведений, которыми я располагал.

– Ого! – воскликнул один из них. – Видать, ты серьезно изучил это дело.

– Можно подумать, ты и впрямь собрался линять! – удивленно добавил второй.

Я немного помолчал, подогревая их интерес, и небрежно протянул:

– Возможно…

Затем, понимая, что полностью завладел их вниманием, я продолжил:

– Первый вариант отпадает сразу. Мои родители ни за что не подпишут разрешение на отъезд. Но главное, окончательное решение принимает консульство – французское, испанское или какое другое. Именно они дают визу на въезд в страну. А мы с вами прекрасно знаем, что получить визу можно только по блату. Зато второй вариант вполне реален – при условии, что наберешь требуемую сумму денег. Лично я думаю, что уезжать лучше вдвоем или втроем. Вместе не так страшно.

Ребята слушали меня, затаив дыхание.

– Чтобы план удался, – добавил я, – сразу по приезде в Европу желательно разделиться. Просто чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Повисло молчание. В этот миг я почувствовал, что отношение друзей ко мне изменилось. Как будто я вырос в их глазах. Перешел из разряда болтливых юнцов в категорию серьезных парней, с которыми не грех и посоветоваться.

В последующие дни мы не раз собирались на улице и обсуждали достоинства и недостатки первого и второго вариантов.

Что касается меня, то я вернулся к прежнему занятию – обходил домохозяек и собирал на продажу поношенные вещи. У меня появилась ясная цель: уехать в Европу. Что я там стану делать? Этого я пока не знал, хотя кое-какие туманные идеи и бродили у меня в голове. Впрочем, я не слишком волновался. С моими-то способностями, с моей находчивостью! Как-нибудь не пропаду! Мы договорились с друзьями, что все наши разговоры сохраним в тайне. И поклялись друг другу, что никому не проболтаемся о своих планах. Я всецело им доверял. В нашей культуре слово чести – не пустой звук. В Оране человека часто оценивают по тому, насколько твердо он держит данное слово.

Заниматься детальной проработкой плана ребята поручили мне. Я постарался собрать воедино всю полученную информацию и потратил целый день на ее обдумывание. Вечером я изложил им свою программу, включавшую несколько пунктов:

1. Немедленно решить, кто из нас едет (нас было пятеро, и все мечтали убраться из Алжира, но я знал, что перейти от слов к делу готов далеко не каждый).

2. Выбрать один из двух вариантов.

3. Определить, в какую из стран Европы бежать.

4. Составить список знакомых, к которым можно будет обратиться за помощью.

5. Разработать для каждого свой план действий по прибытии в Европу.

Я еще не успел договорить, но уже почувствовал, как между нами пробежал холодок. Ребята испугались. Я понял, что обязан разрядить атмосферу, пока она не обернулась паникой. И как можно серьезнее произнес:

– Лично я еду.

На несколько минут установилась мертвая тишина.

– Кто еще? – спросил я.

Почти сразу мне ответили двое друзей. Итак, нас стало трое. Двое остальных смущенно молчали. В глубине души я надеялся, что они откажутся участвовать в побеге, потому что мне казалось, что в группе не должно быть больше трех человек, иначе все предприятие станет слишком рискованным. Один из двух молчунов сказал наконец, что ему надо подумать, но… В общем, он сомневается, стоит ли ввязываться в это дело. Второй заговорил о том, что у него здесь слишком много разных обязательств и он не может вот так запросто все бросить.

Чтобы избавить их от ненужного смущения, я сказал:

– Если у нас все получится, вы можете последовать нашему примеру через пару-тройку месяцев.