Х а ф и з а. Он еще не знает, что все хорошо… Милый Дехканбай… Сад залит лунным светом… Какая большая луна! Большая и круглая… Всегда останавливается она над нашим домом и улыбается мне… Прощай, луна! Я уезжаю!..

Д е х к а н б а й (приближаясь к Хафизе, нежно). Луна моя! Нет, не луна! Солнце мое! Солнце мое! Солнце мое! Солнце с косами… Едем, Хафиза! Едем!

Х а ф и з а. Вы уже знаете? Мама с тетушкой Холнисо теперь обсуждают, сколько лепешек нам испечь на дорогу. Едем! Едем!

Д е х к а н б а й. В Голодную степь… засеребрится она хлопком… зазеленеет садами… виноградниками.

Появляется  А м а н  с толстой книгой в руках.

Мы с вами, Хафиза, в степи горы своротим!

А м а н. Извините, что перебиваю вас, но, насколько я знаю из учебников, в степи гор не бывает…

Д е х к а н б а й. Мы и учебники переделаем!

А м а н (указывая на свою книгу). Хорошо бы их немного подсократить…

Входят  Х о л н и с о  и  Х а м р о б и б и. В руках у них банки, кульки… Старухи идут к дому Холнисо.

Х а м р о б и б и (продолжая). Я только замечу, что если Хафиза остановится у Мавлона, то Дехканбаю в том же доме будет жить неприлично.

Х о л н и с о. Они будут жить в разных домах. А когда поженятся, построят себе дом… (Указывая.) Такой или такой… Рису надо побольше…

Х а м р о б и б и. И сахару…

Д е х к а н б а й (шутливо). И масла…

Х а м р о б и б и (Дехканбаю). Ай-яй-яй, не пристало джигиту вмешиваться в дела старух…

С т а р у х и  входят в дом Холнисо.

Д е х к а н б а й (Хафизе). Такой дом?.. Или такой?

Х а ф и з а (мечтательно). Нет… Большие, светлые дома мы будем строить в Голодной степи.

А м а н. Высотные здания… Как в Москве… Да, Дехканбай?

Д е х к а н б а й. Может быть, и не такие высокие, как в Москве, но Москву из них мы непременно увидим. Отовсюду, где строится новая жизнь, видна Москва…

В доме Холнисо раздался звон разбившегося стекла, затем показывается  Х а м р о б и б и — она стремительно бежит к своему дому, за ней спешит  Х о л н и с о. Д е х к а н б а й, Х а ф и з а, А м а н  бросаются за ними.

Д е х к а н б а й. Опять поссорились?

Х о л н и с о (на ходу, удивленно). В том-то и дело, что нет…

Из дома выходит  Х а м р о б и б и  с будильником в руках.

Х а м р о б и б и. Сегодня такой день… такой день… Я чуть не забыла завести будильник! (Заводит.)

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Голодная степь. Справа, уходя вдаль, растянулись крытые камышом дома. Слева, вдалеке — канал, берущий начало где-то за горизонтом. Левый берег канала серебрится хлопком. На правом берегу канала еще много необработанной земли. На переднем плане — невзрачный домик под камышовой крышей. С крыши свисает электрическая лампочка. На улицу вынесены грубо сколоченный стол, несколько табуреток, ящики. Подле дома — очаг. Яркий солнечный день. Перед домом — на самодельной тахте и под таким же самодельным тентом — лежит укутанный ватными одеялами  М а в л о н. Голова его обвязана полотенцем. Доносится голос Салтанат: «Адылов-ака! Адылов-ака!» Мавлон, кряхтя, переворачивается на другой бок. Вбегает  С а л т а н а т. У нее привычка: запоминая, что ей надо сделать, она правой рукой загибает пальцы левой руки; вспоминая, отгибает пальцы. Под мышкой у Салтанат папка для бумаг.

С а л т а н а т (кого-то ищет). Адылов-ака! Адылов-ака!

М а в л о н (приподнимаясь). Послушай, Салтанат, ты когда-нибудь слышала, как муэдзин кричит с минарета?

С а л т а н а т. Нет, Мавлон-ака, никогда.

М а в л о н. Ты кричишь громче! (Лег, прикрыв голову одеялом.)

С а л т а н а т. Извинить прошу… Забыла, что вы захворали… Парторга я ищу, Мавлон-ака… (Отгибая пальцы.) Председатель из МТС не вернулся — раз… Парторга тоже нет — два… а тут комсомольцы приехали…

М а в л о н (приподнялся). Что?

С а л т а н а т. Я говорю, комсомольцы приехали. В колхоз наш переселяются.

М а в л о н. Что же ты молчишь?

С а л т а н а т. Да я не молчу.

Мавлон встает.

Что вы, Мавлон-ака? Нельзя вам вставать…

М а в л о н. Не учи бригадира! Бригадир сам знает, что ему можно! (Вошел в дом и быстро вышел — без полотенца на голове, в халате, с сапогами в руках.) Откуда они приехали, не знаешь? Из каких районов?

С а л т а н а т. Из Андижанской области. Нельзя же вам сегодня ходить… Малярия!

М а в л о н (обуваясь). Андижанцы?! Земляки мои?!

С а л т а н а т. Не пущу я вас, Мавлон-ака! Парторг сказал, что вам надо лежать… (Схватила сапог.)

М а в л о н. Салтанат! Отдай сапог, не серди меня! Не может бригадир лежать, когда комсомольцы в колхоз приехали. Кто их должен встретить? Бригадир! Мавлон! Много народу приехало?

С а л т а н а т. Много…

М а в л о н. А девушки среди них есть?

С а л т а н а т. Три девушки…

М а в л о н. А вдруг и моя племянница приехала… (Пошел.)

С а л т а н а т (догоняя Мавлона). Разве ваша племянница должна приехать?.. Лежать вам велели… Парторг сердиться будет…

М а в л о н  и  С а л т а н а т  уходят.

Шум машины, визг тормозов, голоса. Входит  Р а х и м д ж а н — очень толстый человек в белом кителе. В руках у него большой портфель, на боку висит термос.

Р а х и м д ж а н (за кулисы, шоферу). Карим! Подожди, сейчас найду тебе, что под колесо положить… Вот доска, Карим! (Передает.) На, держи!.. (Шум машины.) Э-э, буксует… Карим! Задний ход дай… Вперед теперь. Э-э-э, опять буксует…

Опираясь на трость, входит  А д ы л о в (он хромает). На нем военный китель с орденской планкой и ленточками ранений. Увидев Рахимджана, остановился, с улыбкой смотрит на хлопочущего председателя.

Карим! Мотор выключай, бензин весь изведешь!.. Вон, видишь, трактор стоит? Подойди к трактористу, скажи: машина председателя в