— Я могу отозвать его обратно. Я ведь адмирал.

Капитан Проуп бросила незаметный, но выразительный взгляд в сторону коридора — когда же наконец прибудут медики?

Тем временем я напомнила Чи:

— Вы же здесь инкогнито, сэр. Если вы начнете отдавать приказы…

— Ox! — Физиономия у него вытянулась. — Перемудрили они с секретностью… Или, может, я сам принимал это решение? Забыл. Давайте-ка почитаем мои бумаги.

Он сунул руку в нагрудный карман защитного костюма и вытащил оттуда четыре запечатанных пакета. На одном из них я заметила свое имя, но он запихнул его и еще один обратно в карман. Взял один из оставшихся себе, а второй вручил Проуп. Пока он возился с механизмом распечатывания конверта, Проуп приложила большой палец к регистрационной пластине на своем конверте, и он открылся. Она вытащила оттуда электронное письмо и отошла в сторону, чтобы прочесть.

Адмирал в конце концов справился со своим конвертом и достал оттуда лист бумаги… самой настоящей бумаги, сделанной из древесины. Видимо, Чи был слишком высокопоставленным чиновником, чтобы получать приказы в электронном виде, как все мы.

— Ага! — воскликнул он, изучая бумагу. — Это было не мое решение. Приказ поступил напрямую из Высшего совета Адмиралтейства. Могу я отменить его?

Ярун и я самым внимательным образом рассматривали палубу у себя под ногами. Ярун сглотнул и ответил:

— Нет, сэр, не можете.

— Ну и ладно. — Чи пожал плечами. — Может, в другой раз.

Он сделал из своей бумаги самолетик и запустил его в воздух.

— У меня возникло одно очень скверное подозрение, — прошептал мне Ярун. — Ты когда-нибудь слышала о Мелаквине?

— Что ты имеешь в виду? — тоже шепотом спроса ила я.

Не успел Ярун ответить, как Проуп с хрустким щелчком захлопнула футляр электронного письма. На ее лице заиграла удовлетворенная улыбка.

— Мы летим к Мелаквину, — заявила она.

— Ох, дерьмо, — пробормотала я себе под нос. Ярун лишь кивнул — будто ничего другого и не ожидал.

Мелаквин № 72061721 — согласно каталогу. Третья планета в системе Уфри.

Данные обзора с орбиты: ЗАСЕКРЕЧЕНО.

Данные разведки: ЗАСЕКРЕЧЕНО.

Исторические данные: ЗАСЕКРЕЧЕНО.

Официальный статус: НЕПРИГОДНА К ИСПОЛЬЗОВАНИЮ.

Данные «Регистрационного каталога подведомственных Адмиралтейству объектов», предназначенного для персонала научного отдела МЕЛАКВИН — НЕОФИЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ (Часть 1)

Впервые я услышала о Мелаквине от умирающей проститутки на одном из дальних миров — Хе’Баре. В темном переулке она получила удар ножа под ребра и свалилась без чувств у моего порога — я обнаружила женщину, вернувшись с продолжительной прогулки. Потом она полтора часа истекала кровью на моей постели.

— …надо думать, я на пути в Мелаквин, — сказала умирающая.

Я не была уверена, что расслышала правильно, — она то неразборчиво лепетала что-то, то неожиданно начинала говорить связно, — и попросила повторить.

— Я на пути в Мелаквин. Планета, откуда нет возврата. Слышала про такую? — Увидев мой отрицательный жест, женщина продолжала: — Значит, никакой ты, к черту, не разведчик. Мне ведь разведчик рассказал о ней. Тебя отправляют туда, чтобы ты сгинула и никогда не вернулась домой к голубому-голубому небу, к своему маленькому мальчику. Он видел, что мы смотрим, и улыбался, широкой такой улыбкой…

Она продолжала бредить, перескакивая с одного на другое, а я села к компьютеру, вызвала регистрационный каталог и затребовала данные на Мелаквин. Там не оказалось ничего.

Женщина между тем смолкла и лежала с закрытыми глазами. Умерла? Подошла к ней, чтобы проверить пульс, но она услышала мои шаги и испуганно отпрянула:

— Ты не вызывала копов?

— Кого?

— Полицию.

— Ты же просила не звонить им.

— Да-да. Ты не ответила на мой вопрос.

— Я не вызывала их.

— Хорошо, — умирающая приподняла голову, ею тут же овладел приступ кашля, из уголка рта по текла струйка крови. Она облизнула губы, как бы не понимая, что это такое.

— Я избранная.

— Похоже на то.

— Избрана умереть.

— Да.

На ее губах промелькнула хитрая улыбка.

— Не понимаешь, о чем я?

— Я читала об избранных, — ответила я. — Согласно вашей религии, любая попытка предотвратить смерть является вызовом воле вашего бога.

— Ничего ты не понимаешь…

Женщина снова уронила голову на полотенце, которую я положила поверх подушки. Ее дыхание становилось все тише, все медленнее. Глаза, слепо уставившиеся в потолок, придавали ее лицу восторженное, сияющее выражение, которое раздражало меня — как обычно.

— Ты не можешь закрыть глаза? — попросила я.

— Зачем?

— Мне не нравится твой взгляд.

— Ты не хочешь, чтобы тебе пришлось закрывать их самой, — презрительно пробормотала она, но глаза закрыла. Когда умирающая снова заговорила, ее голос дрожал: — Это не больно, знаешь ли.

— Конечно нет. Я вколола тебе двадцать кубиков пиколина.

Она меня не слышала.

— Это не больно, потому что богиня добра к тем, кто идет, когда она призывает. Что бы ты ни натворила, скажи «да», и она споет тебе, усыпит тебя. Ла, ла-ла, ла, ла-ла…

Срывающимся шепотом она запела колыбельную, ту самую, которую когда-то много лет назад пела мне мать на моей родной планете Агуа; пела, перекрывая бурю, грохотавшую за стенами дома каждую ночь. День ушел, Ночь близка. До свидания, солнце! Спи, моя радость, Не плачь.

Не было сил смотреть на женщину, поющую колыбельную, на ее лицо с багровыми ссадинами, полученными во время ночной схватки, которая ее и погубила. Я достала учебник и до самого рассвета читала руководство по выживанию. К тому времени, когда я оторвалась от него, пение уже давно смолкло. МЕЛАКВИН — НЕОФИЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ (Часть 2)

Когда-то Филар Тобит был разведчиком. Для него не существовало иного выбора, потому что он родился с похожей на плавник левой рукой, три пальца которой напоминали маленькие сосиски. Тобит лишился этой уродливой руки на планете, в качестве названия которой фигурировал номер, а ее обитатели больше всего напоминали скопление покрытых пятнами булыжников. Один из этих «булыжников» откусил Тобиту руку еще до того, как парень сообразил, что они могут двигаться, — откусил, словно отрезал.

Создание умерло еще до того, как откушенная рука проскочила далеко в глотку, — человеческая плоть оказалась для него страшно ядовитой. Согласно статистике, человеческая плоть токсична для восьмидесяти семи процентов чужаков, пытавшихся использовать ее в качестве пищи. Эти сведения в какой-то степени служат утешением для разведчиков — как если бы они были пчелами, понимающими, что умирают, но их укус не пропал зря.