Мощный кулак князя с грохотом обрушился на стол. Ставни в покоях тихо задребезжали.

— Кончать пора с Кончаком этим! — гневно взревел Всеволод. — Больше его безобразий я не потерплю.

— Так он ведь это… — прохрипел Николашка, неопределенно шевеля пальцами.

— Что «это»?

— Вроде как родственник ваш, тесть точнее.

— Ну да-а-а-а… — Князь немного сник. — Все меня оставили: и жена вероломная, и сынок неблагодарный. Одним словом, половецкая кровь. Сколько хоть девиц забрали, ведомо?

— Ведомо! — с готовностью подтвердил секретарь. — Семерых.

— Да ты что?!! — Всеволод побледнел.

— Да не беспокойся ты так, князюшка, — противно проблеял Николашка. — Я вот давеча хитрый план измыслил, как пограничные деревни от набегов племен поганых оградить.

— Ну-ну? — Князь нетерпеливо забарабанил по столу.

— Обманул я хана Кончака, — довольно сообщил секретарь. — Отдал недавно от вашего имени приказ о том, чтобы все старики в пограничных деревнях платья женские носили, а головы платками яркими повязывали.

— Что?! — не расслышал Всеволод. — Челюсти платками подвязывали?

— Да нет, головы, — уточнил Николашка. — В общем, половцы стариков похитили, а не красных девиц.

— Семерых?

— Семерых.

— Ай да Николашка, ай да головастый! — обрадовался князь. — И когда это я такой мудрый указ успел отдать? Впрочем, не важно. Что там у тебя еще?

— А еще вот Лихо Одноглазое в наших лесах завелось, — сообщил секретарь.

— Что, опять? — ужаснулся Всеволод.

— Почему опять? — изумился Николашка. Князь на это ничего вразумительного ответить не смог.

«И вправду, чего это я?» — недовольно подумал он.

В последнее время его язык вытворял довольно странные вещи, как бы живя своей непостижимо сложной жизнью отдельно от князя. Говорил иногда, что хотел, и Всеволода порою совсем не слушался.

— Пугает крестьян, — читал очередную челобитную Николашка, — топчет посевы, гоняет по лесу дровосеков, поет дурным голосом.

— М-да, непорядок, — мрачно кивнул князь. .

— Просим тебя, князюшка Ясно Солнышко, вразумить страхолюдину, а по возможности совсем ее извести. И подпись: «Лесорубы».

— Да, вот это проблема! — согласился Всеволод. — Николашка, зови-ка ко мне лоботрясов наших Гришку с Тихоном…

Сказано — сделано.

* * *

Гришка с Тихоном ввалились в княжие палаты, по обыкновению весело друг друга тузя и громко смеясь. Этакие два косолапых медведя, что фигурой, что умом. Здоровые, широкоплечие, в начищенных до блеска кольчугах княжеских дружинников. На кожаных поясах по булаве, на головах по остроконечному медному шлему.

— А ну не шалить в княжьем тереме! — прикрикнул на добрых молодцев Николашка, и те понемногу успокоились.

— Явились, обормоты, — с улыбкой произнес Всеволод, с удовольствием осматривая своих непутевых племянников.

— Явились, Буй-тур Всеволод, — в один голос ответили дружинники и в ужасе отшатнулись от резко вскочившего из-за стола князя.

— Как вы меня НАЗВАЛИ?!! — заорал Всеволод. — А ну-ка повторите!!!

Племянники переглянулись. Николашка на всякий случай полез под крепкий стол.

— ПОВТОРИТЕ, я кому сказал!!! — Гришка с Тихоном повторили.

— Кто?!! — не своим голосом взвыл князь. — Кто посмел обо мне такое сказать и… Что это все, в конце концов, ЗНАЧИТ?!!

Из-под стола опасливо высунулся секретарь.

— А в народе тебя так только и величают, — тихо сказал он, — Буй-туром Всеволодом!

Дубовый посох князя просвистел в опасной близости от макушки помощника.

Николашка снова благоразумно нырнул под стол.

— Ну, тур, оно еще понять можно, — принялся вслух рассуждать князь. — Тур значит бык, а бык животное свирепое и сильное. Это хорошо. Но что значит это Буй?

— В смысле бой, — донеслось из-под стола, — врагам спасу не дает.

Всеволод нахмурился и, засунув посох под стол, стал им с яростью там шуровать. Сначала посох не встретил на своем пути никакого сопротивления, но вдруг (о чудо!) наткнулся на оттопыренный зад Николашки.

Секретарь протяжно взвыл, выскакивая из своего ненадежного укрытия.

— Отвечай, басурман проклятый, кто посмел меня так оскорбить?

— Да летописей один, — нехотя отозвался Николашка, обиженно потирая ушибленный зад. — В «Повести былинных лет» так и написал… Буй-тур Всеволод! Смело ты средь поля стоишь, мечешь меткие стрелы, вражью силу разишь.

— Экий мерзавец! — продолжал ругаться князь. — А ну подать мне енту повесть немедленно!

Николашка быстро распорядился, и, обгоняя друг друга, Гришка с Тихоном кинулись в княжий архив…

* * *

Всеволод развернул толстый свиток и вдумчиво углубился в чтение. Сначала его лицо, кроме глубокомыслия, ничего не выражало, но вскоре на нем началось целое представление. Князь щелкнул зубами, сверкнул глазами, затем побледнел, впрочем, тут же покраснел и, в конце концов схватившись за посох, запустил им в ни в чем не повинного Николашку.

Николашка взвизгнул, но от посоха увернулся.

— Какая ложь!!! — закричал Всеволод, — Сплошное вранье. Повесить мерзавца, найти и повесить! У-у-у-у… вражье семя! Научили грамоте на свою голову! Имя?!! Как имя этого мерзавца?

Секретарь развел руками:

— Неведомо, князюшка. Одни говорят Боян, другие Нестор, третьи вообще… страшно подумать… говорят, что повесть грек один написал, Гомером звать.

— Выяснить, все выяснить! — бесновался Всеволод. — Поручаю это тебе… — Княжий перст уставился в оторопевшего Николашку.. — Или нет, лучше вам!

Всеволод ткнул пальцем в прижавшихся от страха друг к другу племянников.

— Давайте, дармоеды, неужели ж я зря вас кормлю-пою! Вон ряхи какие наели! Найдите мне этого лжетописца. Хоть из-под земли достаньте. Мне все равно как, но чтобы не позднее зимы. Зимой виселицу на городской площади снегом занесет, не расчистишь потом. Да и веревка смерзнется.

Спотыкаясь и звеня доспехами, Гришка с Тихоном бросились вон из терема, спеша как можно шибче выполнить княжеское поручение. Неописуемый ужас застыл в их глазах. Так боялись племянники лишиться покровительства могучего дядюшки.

— Хотя обождите, — вдруг опомнился Всеволод и приказал вернуть племянников обратно в терем, послав за ними вдогонку преданного Николашку…

Гришка с Тихоном тяжело дышали. Николашка, так тот и вовсе с ног валился, потому как нагнал лоботрясов лишь у самой границы княжеского удела. Благо располагалась она рядом, сразу за двухэтажным теремом Ясна Солнышка.