— Не, не буду. Мне одного достаточно.

— Что с ними делать? — спросил Дориан Хо.

— Уберите, бросьте где-нибудь, чтобы не мешались под ногами.

3

Их доспехи были серыми и не отражали свет звезд, поэтому он не увидел их приближение, а почувствовал его, когда земля под ногами задрожала, а вода в бассейне стала маленькими волнами накатываться на стенки. Потом он услышал гул, непонятный и страшный, похожий на шум далекого-далекого урагана, который, может, и обойдет стороной, но Стивр прекрасно знал, что этого не случится, ведь другого пути у урагана не было. Только спустя несколько секунд он понял, что этот противный звук возникает от того, что тысячи доспехов трутся друг о друга. Подобный шелест издают тучи саранчи.

Незадолго до этого дозорные, заметившие врага, при помощи факелов сообщили о его появлении. Стивр задрал голову к небесам, точно просил их поддержать его в эту трудную минуту, ведь кроме них молить о победе было некого. Они подмигивали ему звездами, но, возможно, это ему только показалось, потому что его глаза начинали слезиться. Он вдохнул поглубже, напился этого потрясающе чистого горного воздуха, надел на голову шлем, который держал в руках, — простой, без украшений, рогов и плюмажа, так любимого потомственной знатью.

— Отличный шлем, — подбодрил Стивра Крег, — не люблю я все эти ваши причиндалы на макушке. Неудобные они в бою. Руки, когда их повыше поднимешь, за рога зацепиться могут, а страха они не вызывают никакого. — Ночью Крег все-таки исправил молотком вмятины на своем шлеме. — Больше испугаю, если я, к примеру, вообще шлема не надену, а у той нечисти нет никакого страха, так что какой смысл изображать страшилки?

— Никакого, — согласился Стивр.

Крег тогда находился рядом. Обхватив руками огромную секиру, он размахивал ею, разминая мышцы перед боем. Но теперь он был в засаде, хотя это ему совсем не нравилось, потому что он хотел вступить в битву с самого начала, и не было для него ничего хуже, чем наблюдать со стороны, как гибнут люди и его воины на первой линии обороны, ждать, пока не наступит его время. Оно может и вовсе не наступить, если вся эта затея Стивра не удастся. В этом случае у него оставался один шанс — достойно умереть. Ничего другого ему просто не оставалось. И грустно ему становилось от мысли, что об этой смерти никто и никогда не сложит героических песен, потому что если кто и станет ее очевидцем, то все равно рассказать ничего не сможет…

Он размахивал секирой, будто отгоняя от себя мысли, что набрасывались на него как мошкара. Но разве от мошкары секирой отобьешься? Вот и он не смог, но что там творилось на его лице и в его глазах, Стивр так и не увидел — Крег тоже надел свой помятый шлем.

— Обнимемся? — предложил Крег.

— Давай, — ответил Стивр.

— Ты понравился мне, человек. — Крег обхватил Стивра, как медведь, и сожми он сейчас руки чуть покрепче — никакие доспехи не смогли бы уберечь Стивра, его кости треснули бы, а внутренности полезли наружу. — Я не люблю людей. Много они мне вреда причинили. Но ты какой-то другой. Жалко будет, если тебя убьют.

— Я тоже буду переживать, если убьют тебя.

— Удачи тебе.

— Тебе тоже удачи, тролль. От тебя будет многое зависеть.

Стивру показалось, что Крег улыбнулся, а в глазах его появился огонь.

Накануне, в полдень, пришли северные варвары. Стивр постоянно слал им почтовых птиц, поторапливая. Поверх доспехов на варварах были наброшены шкуры, а на головах оскаленные звериные морды, делавшие их самих похожими на зверей. Они были молчаливы, все как на подбор высокие, и Крег, наблюдая за ними, не мог скрыть своего восхищения.

— Отличные воины! Не хотел бы я с ними стоять по разные стороны!

В ущелье стало совсем тесно, лагерь растянулся на несколько сотен метров.

Те, кто остался в Корт Мортеге, дали Стивру всего сутки. Одни сутки. Так мало! Но Стивр успел уложиться в это время и приготовить почти все, что задумал.

Он посмотрел на построившихся воинов. В темноте казалось, что их больше, чем было на самом деле, а за их спинами — тени тех, кого они защищали на этом перевале. Значит, если им придется совсем худо, то тени эти обретут плоть и тоже станут биться.

Он должен был что-то сказать, чтобы подбодрить их, нечто такое, что говорит каждый полководец перед своими солдатами, превосходно зная — мало кто из них останется в живых через несколько часов. Он должен был их обмануть, чтобы и они поверили в то, во что он сам не до конца верил. Он давно готовил эту речь, но сейчас был словно во сне, плыл по сновидениям, и все окружающее казалось их порождением. Словно стоит ему подойти к этому строю, потрогать его пальцами, и рука пройдет насквозь.

Все молчали и смотрели на него. И он вдруг понял, что боится спугнуть эту тишину, что у него не хватает решимости произнести хоть слово. Он слышал, как дрожит под ногами земля, и это было похоже на успокаивающую колыбельную песню ангелов смерти, которые хотят побыстрее забрать с собой и его, и этих воинов.

— Пройдет время, и все вы, все, кто стоит здесь сейчас, — голос его с каждым словом становился все крепче, — будете с гордостью вспоминать эту ночь! Эту битву, когда вы остановили нечисть, когда вы покрыли себя неувядаемой славой, которую никогда-никогда не забудут. О вас станут слагать песни. О вас! О тех, кто защитил свои дома и свои земли. Вы вернетесь героями, и самые красивые девушки почтут за честь отдать вам свои руку и сердце, стоит вам только сказать… что вы были сегодня в Стринагарском ущелье, — последние слова он говорил с паузами. — Зададим им жару! Мы победим!

Он смотрел на воинов и сам понимал — слова эти пустые, но все-таки надеялся, что сумеет с их помощью прогнать оторопь из душ тех, кто ни разу не видел настоящего сражения и чьи лица под шлемами подергиваются от нервного тика, а губы дрожат. Хорошо, что и его лица никто не видел. Может, поэтому ему удалось вдохнуть в людей надежду, хотя нет, он сделал это чуть раньше, когда прожег святой водой доспехи на трупе нечисти.

Стивр пообещал наемникам за победу внушительное вознаграждение. Хорошо еще, что они не знали: таких денег у него нет и раздобыть их он смог бы, лишь продав свой фамильный замок и земли вокруг него. Но сейчас было не самое лучшее время для подобных сделок, потому что цены все время ползли вниз. У людей не оставалось уверенности в завтрашнем дне, да и король просто мог отобрать у Стивра все его владения, чтобы отдать тем, кто привел пару десятков воинов под его знамена, когда сам монарх отправился сражаться против отщепенцев. Узнав о материальных затруднениях Стивра, Крег махнул лапой и сказал, что это все не проблема и денег, вернее золота, он раздобудет столько, сколько потребуется, главное — нечисть прогнать.

— Мы победим! — как эхо повторили за Стивром сотни ртов, и этот звук заглушил шорох тысяч трущихся друг о друга доспехов. Они и вправду не боялись. Стивр приказал незадолго до начала битвы раздать всем легкие наркотики. Голова от них немного мутилась, и для страха в ней места совсем не оставалось.