выглядел в клетке душного московского офиса. – Поверить не могу, что ты вчера была в публичном доме.

– Я бы сказала в публичной квартире, – я заметила ямочки на его щеках, когда он улыбается. Этот природный дефект всегда вызывал у меня непроизвольное умиление.

– Все писатели не от мира сего, – он аккуратно дул на кофе. – Меня Денис зовут. Не знаю, запомнила ли ты…

– Да, помню. Кристина, – я не могла воскресить в памяти ту встречу, но на всякий случай произнесла свое имя. – Зачем ты пришел?

– В деревне только и говорят, что о тебе. Ты самое яркое событие столетия. Я подумал, что тебе, возможно, страшно или одиноко. Приехал поддержать.

– А что односельчане скажут о твоем поведении? Разве можно общаться с плохими девочками? – не знаю, почему меня интересовал этот мальчишка. Он припарковал свой старый мопед у моего забора и его нежданные визиты могли стать опасными для моей операции.

– Я живу с теткой, родители умерли в прошлом году. Собственно, все считают меня чудиком. Никто не удивился, – он опустил голову и надкусил бутерброд. Мой испытывающий взгляд способен выдержать не каждый, он не справился и минуты. Но мне не хотелось, чтобы ему было неудобно. Я чувствовала, как напряженно он пытается не смотреть на меня и отошла к окну с чашкой.

– Мне очень жаль твою семью. Я сама выросла в детдоме и уверена, что никто не способен восполнить эту утрату, – я отругала себя сразу же, как сказала это. Что за откровенность напала на меня среди леса? Мне не нужен никто. Ни любимый, ни друг. Я создана для одиночества, так было задумано природой.

– Я никого не пытаюсь заменить, не хочу ничего заполнить. Мне и так хорошо. А вот тебе надо быть осторожнее. Нельзя привлекать к себе столько внимания. Добром не кончится, – он шумно пил кофе, я улыбнулась такой простоте. Дурачок, знал бы он, что пытается обезопасить хищника, который ест сырое мясо на обед. Знал бы он, что всего в километре от него глубоко под землей я оставила трех людей. Знал бы он, сколько раз я была полна спокойствия, забирая чью-то бесполезную жизнь. – О чем задумалась? – он оказался непривычно близко, я отпрянула. Близость тел была мне не в новинку, но секс и прикосновения – это не одно и тоже. Я не позволяла никому трогать себя просто так, ради движения.

– Мне нужно съездить в город по делам, а тебе пора домой, – я не смотрела на него, взяла сумку и придержала дверь, чтобы запереть за ним. Он хотел мне что-то сказать, я чувствовала это всей кожей, но не дала ему шанса. – В следующий раз предупреждай о своих визитах. Я не люблю сюрпризов.

– Хорошо, я уже переписал твой номер, так что не отвертишься. Сама настояла, чтобы я вернулся, – как ребенок он прыгнул на свой байк, показал мне язык и скрылся за густой листвой. Я улыбнулась, но быстро взяла себя в руки. Если он увидит, чем я занимаюсь, он сдаст меня. При любом раскладе мне придется его убить, а этого я не хочу. Значит, надо держаться от него подальше.

Глава 3.

Моей новой жертвой стал Василий Жуков, 25-летний талантливый химик, которому надоела нищая жизнь ученого, и он стал подрабатывать драгдилером. Оказалось, что смешивать недорогие лекарства, чтобы вывести дорогую наркоту, занятие прибыльное. Он быстро сменил обычную одежку на фирменную, маленькую съемную однушку на собственную, метро на машину. Но беда в том, что он все делал сам и тестировал новые препараты на себе. От этого его фигура стала еще худее, а карие глаза распустили вокруг ярко красную паутину. Он жил в ненавистном мне северном районе Москвы, в типичном муравейнике, которых понастроили немало в каждой дыре. Мне было удивительно, что он столько раз привлекался к ответственности, но ни разу не был осужден. Может, полиция тоже любит расслабляться?

– Пароль «енот», – дверь мне открыли не сразу. Кодовые слова были индивидуальны, мне мой предоставил старый знакомый, я тоже не святая. Мои ожидания по поводу туманной квартиры с кучей пробирок и хлама не оправдались: это было типичное жилье, которых миллионы в нашей стране. – Вася?

– Я здесь, – он сидел на кухне, поедая куриные крылышки из KFC. Его черные волосы были прилично пострижены и ничего, кроме глаз и зверского аппетита, не выдавало его пагубного пристрастия. – Тебе что нужно? У меня есть любой редкий экземпляр, – мое ухо резанула его картавость. Я терпеть не могла дефекты речи, это сделало мою миссию просто невыносимой.

– Мне нужно немного того, что ты давал Эдику на прошлых выходных, – я не пробовала эту гадость много лет, боль давно не посещала мое сердце, поэтому я не чувствовала ничего, только скуку. – Сможешь дать? – он кивнул и скрылся в комнате. Я подсыпала ему приличную дозу снотворного в холодный чай, врач все еще верил в мою бессонницу.

– Вот, держи. Только осторожнее, не больше одной таблетки за раз, а то унесет насовсем, – он вернулся на свой стул и с удовольствием закатил глаза, обострившиеся вкусовые рецепторы подняли его на вершину удовольствия.

– Можно сходить в туалет? – я положила на стол те же купюры, которые еще недавно трогала проститутка. Они напомнили мне резину, которую можно тянуть очень долго. Василий кивнул и ткнул пальцем на деревянную дверь. Я зашла внутрь и задумалась: как мог наркоторговец стать таким беспечным? Все-таки безнаказанность расхолаживает. Какой же отвратительный тип. Он причина горя множества людей. Интересно, сколько глупых подростков никогда не вернется домой из-за его микстур? Сколько взрослых пустят себе кровь из-за депрессии, вызванной чертовыми снадобьями? Скольких людей обворуют и убьют из-за денег, которые сделают богаче этого наркомана? Мороз по коже от таких людей.

Через десять минут я услышала, как он упал со стула. Мое лекарство подействовало быстрее на его хмельной организм. Я вышла и обшарила комнату, набралось не больше 20 тысяч плюс мои 10 и тысяч 5 мелочью в его кармане. Любая прибыль – прибыль. Он хранил большие деньги где-то в банке, судя по всему. Из-за этого я залезла к нему в телефон и нашла сообщения, которые он каждые полчаса посылал на один и тот же номер. Судя по всему, это был охранник или что-то в этом роде, а этот парень не спал больше суток. Значит, я еще и сделала доброе дело.

Его тело оказалось гораздо тяжелее, чем на вид. При свете дня вытащить его из дома оказалось проще простого.