Тут дверь открылась. Вошёл ОН. И, схватив их за плечи, затолкнул в какую-то клетку. Только тут Лена разглядела: то, что показалось им саваном, был на самом деле хирургический халат. Он ушёл, и наступила темнота. Дети были так потрясены, что не в силах были ни плакать, ни даже пошевелиться.

В комнате воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая только звуком капель, падавших на кафельный пол. Дети стали приглядываться и различили в темноте портрет женщины, висевший над операционным столом. Женщина на картине склонила голову и казалась живой: из глаз её падали настоящие слёзы. Вдруг портрет ожил. Женщина сошла с него, подошла к умирающему, наклонилась и стала шептать ему что-то. У детей появилась надежда, что она сможет помочь им. И они стали умолять её выпустить их. Женщина тихо подошла к ним и, не говоря ни слова, отперла клетку. Дети принялись благодарить её, но она смотрела на них такими печальными глазами, что они поняли — она не верит в их спасение. Они тихонько пробили комнату с камином и стали подниматься по лестнице. К их радости наружная дверь была открыта, и за ней было раннее утро.

Дети выскользнули наружу.

— Бежим скорей домой, к маме! — радостно сказал Саша.

И тут ноги у них подкосились. Прямо перед ними на дорожке показался ОН. ОН шёл медленно и улыбался своей хищной улыбкой.

И хотя он был ещё далеко и можно было успеть убежать, они не двигались с места и глазами, полными тупого безразличия, смотрели на ЕГО приближение…[28]

В один город приехал доктор. Через некоторое время стали происходить страшные вещи: вечером в городе стали пропадать люди. После девяти никто не выходил на улицу. Один человек решил выяснить, в чём дело, и вечером вышел из дома. Идёт он по улице и вдруг чувствует, что за ним кто-то идёт. Он прибавил шагу и стал сворачивать в разные переулки, но идущий за ним не отставал. Тогда человек забежал в какой-то дом (а это был дом доктора) и спрятался за дверью. Тот, кто шёл за ним, тоже вошёл в дом и прошёл в приёмную доктора. Человек увидел, что это скелет. Через несколько минут из двери вышел доктор. Человек рассказал ему обо всём. Доктор пригласил его к себе, закрыл дверь и сказал:

— Сейчас вы всё узнаете, но после этого я отрежу вам язык, чтобы вы не рассказали никому о моём открытии. Я открыл порошок, который оживляет скелеты. Они подчиняются мне и выполняют все мои приказания. Я приказал им убивать людей, потому что мне нужно много, очень много скелетов.

— А если они выйдут из повиновения? — спросил человек.

— Я знаю одно заклятие, — сказал доктор. — Если его произнести, то они передушат друг друга!

После этого доктор отрезал у человека язык и оставил его жить у себя.

Однажды, когда доктора в кабинете не было, человек открыл его письменный стол и увидел листок бумаги, на котором было написано что-то непонятное. Человек прочитал это, и только кончил читать, как в соседней комнате раздался страшный крик. Он бросился туда и увидел среди валявшихся на полу скелетов мёртвого доктора. И он понял, что прочитал то самое заклятие, и скелеты передушили друг друга, а заодно и оказавшегося рядом доктора[29].

Этот случай произошёл на советско-польской границе. Там, в самом сердце тёмной дубравы, стоял старинный замок, который был бы совсем забыт людьми, если бы рядом не проходила граница, а значит, и пограничная тропа. На заставе хорошо знали расположение комнат, но не каждый раз их осматривали, а только когда что-нибудь вызывало подозрение.

Однажды в наряд пошли сержант Берёзов и солдаты Гвоздев и Новиков[30]. Они проходили мимо замка и вдруг увидели, как в верхнем окошке (это была самая маленькая комнатёнка на втором этаже, в углу) мелькнул свет и что-то заискрилось. Сержант приказал Новикову оставаться внизу, а сам с Гвоздевым отправился на обследование замка.

— Если услышишь что-нибудь подозрительное, — сказал он перед уходом, — свяжись с заставой и сообщи обо всём!

Новиков остался внизу и стал прислушиваться: вот прошли двери, шаги на лестнице, в коридоре, скрип открываемой тяжёлой двери в комнатку… Раздались автоматная очередь, страшный крик и глухое падение двух тел — одно за другим.

Новиков опешил, но спустя несколько мгновений пришёл в себя и бросился к ближайшему потайному телефону сообщить на заставу о происшествии.

Через десять минут застава, поднятая в ружьё, была у замка. Все бросились наверх и увидели страшную картину: у самой двери, с автоматом на предохранителе, лежал солдат Гвоздев, а в нескольких шагах от него, лицом вниз, сержант Берёзов. Оба были мертвы. Но глаза у сержанта были широко открыты. Когда врач заглянул в них, он дико закричал и упал без признаков жизни. Оказалось, что на сетчатке глаз сержанта отпечаталось то страшное видение, которое они видели перед смертью. Картинка должна была скоро разрушиться, и необходим специальный фоторобот для съёмки.

Фотографии были сделаны и представлены симпозиуму врачей всего мира. Было сказано, что плёнка уничтожена, а снимки сделаны с помощью фоторобота. Снимков — два, что на них — неизвестно.

Представьте картину: огромная круговая аудитория, как в цирке. В центре, на столике — фото. Сначала врачи сидели в тишине, раздумывая над происшедшим. Потом поднялся один молодой американский врач и сказал, спускаясь к столу. «Я думаю что всё это ерунда, бредни русских. Этого не может быть, потому что не может быть!»[31]

Он взял фото, повернул снимком к себе. Лицо его исказилось, сигара выпала из рук, он дико закричал и обмяк на пол. Зал оцепенел, было ясно, что американец мёртв.

Прошло немало времени. Наконец поднялся ещё один человек. Это был старый поляк. Он медленно спустился вниз, подошел к столу, оперся о него рукой и сказал: «Я прожил немало лет, но жизнь почувствовал только сейчас. Мне довелось видеть разную смерть — от так называемой легкой до мученической, ведь я прошёл через концлагерь. Сейчас в руках человечества оказалось страшное оружие. Оно стоит копейки, а действует неотразимо. Человечество ещё не созрело для разгадки таких тайн. Я поступаю так, как считаю единственно верным в данной ситуации». Он взял спички и поджег фотографию, не поворачивая к себе снимком. Когда она почти догорела, он взял второй снимок из рук умершего американца и поджег его от первого.