Злата работала переводчиком: размахивала перед лицами копов паспортом гражданки Чешской Республики и требовала прекратить издевательство.

Переводила она моих парней почти дословно.

Не сильно… гкхм… стесняясь в выражениях.

Слово «курва» слетало с ее уст так же изящно, как строки чешского поэта, которые она взахлеб читала мне днем, до игры, когда мы снова пошли гулять на Карлов Мост.

Тут я и понял, что пропадаю.

И кажется, блин, окончательно.

Вылетали мы из Праги только через день после матча, вечером. Но торчать в городе после вчерашних событий не хотелось.

Вот и решили куда-нибудь быстренько метнуться, проветриться.

Собрались было сгонять одним днем в Карловы Вары, но Златкина подружка, та самая барменша, с которой все и началось, посоветовала прокатиться на Кутну Гору, посмотреть знаменитую Костяницу, церковь, построенную из человеческих костей в память о жертвах средневековой чумы.

Типа, нельзя в Чехии побывать и это место не посетить.

Странно.

Я в Праге был далеко не впервые и про Костяницу мне слышать доводилось.

Но ни разу там не был.

Ну, и зажегся, естественно.

Парни тоже встрепенулись, – типа, ну, ни фига же себе.

Поехали…

…Мрачное зрелище, доложу я вам.

Особенно меня поразили подвески и светильники.

Из мелких и крупных человеческих костей.

Многие, похоже, из детских.

Бр-р.

Вышли мы оттуда потрясенные и подавленные.

В книжках про такое читать иногда даже прикольно.

Но когда видишь своими собственными глазами…

Не знаю.

Мировосприятие точно меняется.

Иногда – совершенно радикально.

Кто-то, наверное, после таких вещей начинает верить в Бога.

А кто-то – наоборот, перестает.

Когда мы зашли перекусить в первый попавшийся кабачок и случайно накрыли там пятерку бритишей из Лидса, пользоваться этой приятной в любое другое время неожиданностью никому не захотелось.

Да пошли они.

Пусть живут, суки.

До поры до времени.

Нас-то тут, с учетом пары-тройки приблудившихся поляков, десятка три.

Не считать же парней по головам.

И так все понятно.

Но поторопиться стоило.

Во избежание, так сказать.

Я остановил своих поднятой вверх рукой и, криво усмехаясь, подошел к заставленному пивом столику бритишей.

– Hi there, – кривлюсь немного насмешливо. – Did we meet before?

Достал сигарету и демонстративно медленно прикурил.

– We are in unequal position, – продолжаю, – so just pay what you have to and get out of here. Before we get angry.

Из всей пятерки дернулся только один.

Тот самый здоровенный лосяра, с которым мы уже дважды неудачно для его задницы пересекались.

Но его тут же схватил за руки приятель.

Остальные просто кивнули и подняли вверх пустые ладони, поддерживая наше миролюбивое начинание.

Потом что-то быстро подсчитали, бросили на стол кучку мятых купюр и гуськом потянулись к выходу.

Лосяра, правда, подзадержался.

– I remember you, – рычит, – russian asshole!

И ушел следом за остальными.

Я только плечами пожал.

Я тебя тоже люблю, думаю.

Мы с тобой обязательно встретимся, и не раз.

Подумаешь…

Зато настроение-то как сразу улучшилось!

Теперь можно и по пивку, безо всяких мыслей о средневековых ужасах…

…Ночью усталая Злата, прижавшись ко мне всем телом, вдруг предложила поехать пообедать к ее родителям.

Она после поступления в университет снимала небольшую квартирку неподалеку от Вышеграда, у них так принято.

А не рановато ли, думаю.

Но деваться некуда.

Соглашаюсь.

Ладно.

Не свататься же к ним еду.

Так, познакомиться с родителями своей новой девушки.

Нормальное явление.

Ни к чему не обязывающее…

…Вылетали мы с парнями, как я уже говорил, поздно вечером, «Аэрофлотом».

«Чешскими авиалиниями» можно и подешевле добраться – в одну-то сторону, но они летают в Москву по утрам, а какой идиот помчится в выходной день из стылой, но солнечной и прозрачной Праги в слякотную, плотно закрытую толстыми облаками и насквозь пропитанную лужковскими реагентами Москву?

Кроликов в других местах разводят.

На других фермах.

Несмотря на весь наш неподдельный патриотизм.

Чек-аут был в нашей гостинице, как и по всей Европе, – в двенадцать дня.

Поэтому с утра я покидал шмотки в сумку, расплатился за мини-бар кредиткой на ресепшен, закинул сумку в гостиничную камеру хранения, мы вызвали такси и – поехали.

Квартира Златкиных предков располагалась в симпатичном особнячке на одной из тихих улочек Нового Места. Большая, гулкая, чуть пыльноватая, она свидетельствовала о благополучии владельцев.

Предки моей новой девушки явно не бедствовали.

Как они, интересно, отнесутся к знакомству дочери с околофутбольным отморозком, да еще русским в придачу?

Русских ведь такие чехи не просто «не любить» должны.

А тихо ненавидеть.

Посмотрим, посмотрим.

Хотя и плевать, в принципе.

К счастью, у меня не было времени разглядывать обстановку и размышлять над проблемами чешско-российских отношений: тут же появилась уютная пухлая тетка с характерными повадками восточноевропейской прислуги и пригласила нас в гостиную, где уже был накрыт стол.

Стол был, кстати, ничего себе.

Скорее не чешский, а английский.

Или – старосоветский, судя по фильмам об отечественной номенклатурной элите.

Родители моей девушки даже на первый взгляд казались куда более интересными.

Отец – высокий, худой, сутуловатый, сильный мужик хорошо за пятьдесят в строгом дорогом костюме.

И худенькая изящная мама в длинной светлой юбке и темной блузке, с копной длинных пепельных волос – приблизительно того же возраста.