— Ну что же, звучит многообещающе. Оставляю фигурку у вас на хранение. Посмотрим, что вам удастся разыскать, а потом подпишем бумаги, — сказал Дмитрий, протягивая руку Анне.

— Гарантирую, что через неделю Саша разузнает все о вашей Снегурочке, — с улыбкой сказала Анна, провожая Дмитрия до двери. — Мы составим отчет и направим его вам.

— Я остановился в отеле «Марк», — сообщил Дмитрий. — Можете послать отчет туда.

— Рада была познакомиться. Уверена, мы сможем удачно продать вашу вещь, — пообещала Анна.

— Надеюсь, — ответил Дмитрий.

Они вышли из комнаты, и Саша остался наедине с каменной красавицей.

На какое-то мгновение он почувствовал зависть к ее владельцу. Странное и неприятное чувство. Немного помедлив, он осторожно поставил фигурку в ящичек и, взяв его обеими руками, направился в кабинет новых поступлений, находившийся рядом с приемной. Там их регистрировали, а затем переносили в подвальное хранилище.

Заглянув в приемную, Саша увидел там Дмитрия и Анну, оформляющих бумаги.

— Господин Дурасов, чтобы подтвердить передачу нам фигурки, подпишитесь здесь и вот здесь. С этого момента она считается застрахованной нашим домом. Когда вы окончательно передадите ее нам для продажи, мы обсудим условия контракта, — объясняла ему Анна.

Дмитрий послушно поставил свою подпись.

— Я тоже был рад познакомиться. Надеюсь, мы скоро увидимся и даже выпьем вместе. Думаю, дело у нас пойдет.

Он с улыбкой пожал им руки и вышел.

Расхаживая взад и вперед по кабинету, Анна нервно курила.

— Саша, это то, что нам нужно. С этой штучкой мы обставим «Кристи» в два счета. Бросай все и звони своим родственникам, сиди в библиотеках, пошли факс Геннадию Антропину в Петербург. Мы должны немедленно произвести экспертизу и включить эту вещь в каталог. Пусть думают, что мы заполучили ее уже давно. Ой, Саша, все складывается как нельзя лучше!

Саша с сомнением посмотрел на нее. Ему придется перелопатить огромное количество материала, не считая экспертизы для отдела серебра, которую он обещал сделать сегодня утром. Анна велела ему все бросить, но это было не в его характере.

— А сейчас прощай, чудо-ребенок. Я иду в отдел маркетинга и прессы, мы там обсудим нашу стратегию и перспективы. Ты сможешь составить отчет, ну, скажем, к пятнице?

Одарив Сашу улыбкой, Анна исчезла.

«Ну конечно, — подумал Саша. — Какие проблемы. К пятнице так к пятнице». Вздохнув, он вернулся за свой стол. Надо составить план действий.

Он начал с пробелов в истории статуэтки. Почему ее решили продать? Где она была все это время? Как искать информацию? Надо будет позвонить Татьяне Фаберже: возможно, что-нибудь найдется в ее личных архивах. Потом связаться с Вортским в Лондоне и проверить, нет ли у них каких-нибудь эскизов. Просмотреть семейные фотографии. Может быть, у деда сохранился счет или какие-то бумаги. Надо поискать в Славяно-Балтийском отделе библиотеки. Саша торопливо делал записи в блокноте. Перечитав составленный список, он почувствовал беспокойство.

«Господи, как же хочется есть. Давно пора обедать», — подумал он.

Встав из-за стола, чтобы пойти в кафетерий, Саша вдруг заметил, что на телефоне мигает сигнал вызова. Он нажал на кнопку, чтобы прослушать очередное малоинтересное сообщение.

— Вам поступило новое сообщение, — взволнованно прозвенел механический голос.

Саша стал рассеянно слушать и вдруг застыл. Низкий бархатный голос говорил на отличном русском языке с легким французским акцентом. Тембр его, нежный и выразительный, показался Саше знакомым.

Да это же голос его матери! Или его точная копия.

Сообщение закончилось, и электронный сигнал вернул Сашу к действительности, прервав поток нахлынувших эмоций и воспоминаний.

— Чтобы прослушать сообщение еще раз, нажмите единицу, — настойчиво посоветовал механический голос.

Глубоко вздохнув, Саша последовал совету.

«Добрый день! Я хотела бы поговорить с Александром Кирилловичем Озеровским. Возможно, это покажется странным, но ему звонит его парижская кузина, Марина Григорьевна Шутина. Наши матери, Нина и Татьяна, были сестрами. Мы никогда не встречались, но сейчас я в Нью-Йорке и надеюсь, что мне представится возможность встретиться с Александром. Я остановилась в отеле „Марк“ и пробуду в городе еще неделю. Повторяю, это звонила его кузина Марина».

Саша на минуту прикрыл глаза и сохранил сообщение. Автоматически сделал запись в блокноте: «Кузина Марина, отель „Марк“». Он позвонит ей позже, после обеда. Но сначала нужно связаться с отцом. Он должен знать, что объявилась Татьянина дочь.

В кафетерии на первом этаже Саша оказался рядом с Делайлой Ма, китаянкой из Гонконга, чьи родители по-прежнему жили в роскоши, окруженные кангсийским фарфором, флаконами с нюхательными солями и детьми, получившими образование в Швейцарии, несмотря на то что их территорию передали Китаю. Саша был знаком с этой девушкой уже много лет. Они вместе начинали свою карьеру в приемной «Лейтона», а Сашин отец был одним из важных клиентов ее отдела.

Делайлу ценили в «Лейтоне» не меньше, чем художественную коллекцию ее родителей. Она была красива, умна, владела несколькими языками и находилась в центре внимания молодых сотрудников аукционного дома. Была знакома со всеми богатыми китайскими семьями и имела доступ к их коллекциям китайской живописи, жадеитовых ювелирных изделий, мебели династии Мин, фарфору и бронзе династии Цин. Вращалась в лучшем нью-йоркском обществе и постоянно приводила в «Лейтон» новых клиентов, которых встречала на светских обедах и ужинах. За ней волочилась масса богатых шалопаев, но их попытки ухаживать за девушкой не имели ни малейшего успеха. Делайла просто пожимала плечами и заводила нового поклонника. Она прекрасно знала, что рано или поздно ее родители подыщут ей богатого китайского промышленника.

Сейчас Делайла встречалась с венецианцем по имени Паоло, каким-то графом, чье тайное влечение к лицам мужского пола активно обсуждалось в светских кругах. Она называла его «Паоло nuovo[6]» чтобы как-то отличить от «Паоло vecchio»[7], наследника генуэзского судовладельца, с которым у нее был роман четыре месяца назад. Паоло nuovo собирал флаконы для нюхательных солей. Паоло vecchio коллекционировал бронзу, а сама Делайла, как известно, коллекционировала итальянцев.

— Дорогой мой! — воскликнула Делайла с британско-гонконгским акцентом.

Однако нарочитое оживление быстро сползло с ее лица, сменившись безразличной миной. Недовольно закусив губу, она рассеянно топталась у салатной стойки.

— Привет, Делайла, — поздоровался Саша. — Прекрасно выглядишь.

— Не сочиняй, — отрезала Делайла. — Но все равно я тебя обожаю.