— Да, вы правы. Я пошлю письмо в издательство.

— Я составлю для вас это письмо, — с готовностью предложил мистер Лоусон.

— Сам же я завтра утром отправлю депешу герцогу, сообщу о кончине брата и о том, что в начале следующей недели в замок прибудут дети.

— Так скоро?..

— Да. Мы не должны упустить мистера Тревену.

— Д-да, конечно…

Тамара снова встала со стула и подошла к окну.

— Я вот о чем подумала… Раз уж я должна ехать вместе с племянниками — будет лучше, если я появлюсь в замке… не как сестра Майки.

Мистер Лоусон тщательно обдумал слова девушки, а затем сказал:

— Да, разумеется. Как мне самому не пришло это в голову! Лучше всего сказать, что вы присматриваете за детьми в качестве…

— …гувернантки, — закончила его мысль Тамара. — Тогда герцогу придется платить мне жалованье, и я не буду полностью от него зависеть.

Мистер Лоусон посмотрел на Тамару. В этот момент солнечные лучи коснулись ее темно-каштановых волос, придав им золотой блеск. Она выглядела такой хорошенькой, что совсем не походила на обычную гувернантку.

Но вслух своих сомнений он не высказал, а лишь спросил:

— И как мне вас теперь называть?

— А разве это имеет значение? — удивилась Тамара. — Хотя постойте… Да, имя должно быть, но такое, чтобы дети легко могли его запомнить.

— Может быть, мисс Уинн?

— Отлично! Я все объясню детям…

— Надеюсь только, что вы не станете воевать с герцогом, — предостерег мистер Лоусон. — Очень важно, мисс Селинкорт, чтобы он полюбил детей. Он очень богатый и влиятельный человек, и если племянники придутся ему по душе, он сделает для них все.

— Скорее он бросит нас всех в темницу и будет держать на хлебе и воде, пока мы не умрем! — патетически воскликнула Тамара.

Мистер Лоусон рассмеялся.

— Если такое дело выплывет наружу, то разразится скандал на всю страну! А судя по всему, герцог не любит скандалов…

— Конечно, нет! — согласилась Тамара. — Именно скандалом считал отец нынешнего герцога женитьбу своего сына Рональда на актрисе.

В ее тоне слышалась неприкрытая горечь и мистер Лоусон поспешил сгладить неловкость:

— Я снова и снова умоляю вас — постарайтесь забыть прошлое! Хотя бы ради детей… Как близкие родственники его светлости, они получат все необходимое в настоящем и блестящие перспективы в будущем.

Тамара промолчала, и стряпчий продолжал:

— Конечно, говорить об этом еще рано. Кадине ведь только десять лет… Но пройдет еще семь, и она станет красивой барышней, которой предстоит впервые появиться в высшем свете. Общество охотно примет ее и сестру как племянниц его светлости герцога Гранчестерского.

Тамара взглянула на стряпчего с изумлением, но тут же выражение ее лица изменилось, что было характерно для нее, и сказала:

— Вы правы! Разумеется, вы правы, и я просто обязана подумать о девочках… Они обе станут красавицами, как вы совершенно справедливо заметили, и, надеюсь, смогут выбрать себе подходящих мужей… мужчин, которые будут не только богаты, но и любимы.

Выражение темных глаз девушки смягчилось под влиянием внезапно нахлынувшего чувства. Глядя на нее, мистер Лоусон подумал, что Кадина и ее маленькая сестричка Валида повзрослеют еще нескоро, а их хорошенькая тетка скоро выйдет замуж — недостатка в кавалерах она явно испытывать не будет.

Он поднялся из-за стола и сказал:

— Если вы подождете несколько минут, мисс Селинкорт, я прямо сейчас составлю для вас письмо к издателю, а заодно и напишу его светлости — сообщу, когда вы прибудете в замок.

— Да, я подожду, — охотно согласилась Тамара.

Улыбнувшись девушке, мистер Лоусон вышел в соседний, более просторный кабинет, где многочисленные клерки сидели за высокими столами и скрипели остро отточенными перьями, трудясь над документами и бумагами — основным продуктом фирмы «Лоусон, Креси и Хоутон», самой прославленной адвокатской конторы в Лондоне.

Тамара поднялась со стула и в очередной раз подошла к окну.

Снова и снова возвращаясь мыслями к событиям сегодняшнего утра, она чувствовала, как ее охватывает волнение.

Во-первых, сильным ударом для девушки явилась необходимость отозвать из издательства рукопись.

Она возлагала такие большие надежды на этот роман! Рассчитывала получить за него приличную сумму… Ведь принесла же ей успех первая книга!

Должно быть, рассуждала девушка, роман потряс воображение искушенной светской публики, которая уже сотворила героя из сэра Вальтера Скотта и принесла ощутимый финансовый успех лорду Байрону.

В романе Тамары причудливо сочетались авантюризм, злодейство и элементы романтики. Такая причудливая смесь могла, на взгляд девушки, удовлетворить самый взыскательный вкус.

Она вела тихую, уединенную жизнь в Корнуолле и со светскими знаменитостями была знакома исключительно по рассказам.

Жестокий, зловещий герцог Гранчестерский, который отрекся от своего брата, повинуясь приказу жестокого отца, отрекшегося от сына! Прекрасный сюжет для романа!

Тамара боготворила своего зятя Рональда. И ее творение должно было стать местью герцогу Гранчестерскому за его душевную черствость по отношению к брату.

Она намеренно не показала лорду Рональду рукопись, а сразу отправила ее в издательство.

Зятю Тамары, человеку добродушному и очень мягкому, наверняка не понравился бы портрет его брата, хотя защищать кого-либо из членов своей семьи у Рональда не было никакого резона.

Все они относились к молодому человеку как к парии, отверженному, однако он относился с юмором к странностям родственников.

— Одного не понимаю, — сказала как-то Тамаре ее сестра Майка, — Рональд такой очаровательный. такой добрый, такой общительный, мне кажется, вряд ли кто-нибудь из семьи Грантов может сравниться с ним! Как им не жаль лишить себя удовольствия общаться с ним!

— Да уж это точно! — поддержала сестру Тамара. — Все они — напыщенные, тупоголовые индюки, достойные только презрения…

Однако Майка в ответ на эту тираду лишь рассмеялась.

— Меня ничуть не тяготит то, что я отвергнута ими, — заметила она. — Но мне невыносима мысль, что у Рональда нет красивых лошадей и достойных нарядов, что он, наконец, не может себе позволить бывать на ежегодных скачках в Ньюмаркете и Аскоте.

— Да я в жизни не встречала человека счастливее Рональда! — возразила сестре Тамара. — По-моему, ему все равно, какую одежду носить, а что касается скачек… Возиться с детьми в песке доставляет ему не меньше удовольствия, чем наблюдать за тем, как жокей, облаченный в ливрею фамильных цветов, берет первый приз в Ньюмаркете.