Броз вступил в контакт с югославской коммунистической организацией, которая работала как секция омской организации РКП(б). В партию, по его словам, его тоже приняли «югославские товарищи». Это произошло в феврале или марте 1920 года. Если так, то в РКП(б) он вступил со второй попытки. Однако по другим данным, эти просьбы так и остались без ответа, поскольку личность Броза некоторым «товарищам» из партийного начальства представлялась сомнительной и кое-кто даже считал, что он «бежал от Красной Армии»[22].

Но не только партийные дела влекли его в Омск. Еще когда он жил в деревне Михайловке, то познакомился там с дочерью крестьян Дарьи и Дениса Белоусовых Пелагеей. Сам Тито называл ее Полиной или Полькой. Ему тогда было уже 25 лет, а Пелагее недавно исполнилось 14.

Как именно произошло их знакомство — об этом никогда не рассказывали ни он, ни она. Неизвестно также, как Пелагея выглядела в ранней молодости. На более поздних фотографиях мы видим красивую женщину с простым русским лицом и, вероятно, темно-русыми волосами. Интересно, что даже те, кто знал Пелагею уже в Югославии, никак не могли вспомнить, была она блондинкой или брюнеткой[23]. О жизни с ней в России сохранилось очень мало свидетельств самого Тито. Главное из них — его рассказ на допросе в полиции Загреба 5 августа 1928 года. «Я обвенчался с Пелагеей Денисовной Белоусовой в церкви города Омска, когда там у власти находился Колчак, — говорил он. — Потом, поскольку этот брак не был признан большевиками, я зарегистрировал гражданский брак с нею в Омске в 1920 году»[24].

7 сентября 1920 года они зарегистрировали свой брак уже по советским законам в Боголюбском райисполкоме Омской области. В свидетельстве о браке говорится, что в брак вступают Иосиф Брозович, электромеханик, и невеста Пелагея Денисовна Белоусова, крестьянка, которая изъявила желание взять фамилию Брозович. Одним из свидетелей был брат невесты Иван Белоусов. Броз Тито даже в брак вступил не под своим настоящим именем[25].

К этому времени он уже твердо решил вернуться домой. Но не один, а с женой. Однажды ему попалась в омской газете статья «В Хорватии крестьяне поднялись на восстание». «Все это, — отмечал он, — неудержимо влекло меня на родину»[26]. Вскоре вместе с женой он выехал из Омска. «Так завершился еще один круг в моей жизни», — вспоминал Тито[27].

Завершая же главу о первом «русском периоде» в его биографии, нельзя не отметить, что следы его пребывания в Омске остаются и сейчас. В частности, одна из улиц города носит имя Тито. Но сегодня на ней расположен ресторан «Колчак». Такая вот историческая загогулина.

В сентябре 1920 года Иосип Броз был назначен комендантом транспорта бывших австро-венгерских военнопленных, которых при посредничестве германского посольства советская Россия возвращала домой. Он ехал не один, а с женой Пелагеей — она ждала ребенка.

Они прибыли в словенский город Марибор. Тут Броза включили в список «подозрительных элементов», поскольку он вернулся из советской России. Потом они переехали в Загреб.

Таким образом, через шесть с лишним лет войны и плена Иосип Броз вернулся на родину. Его мать умерла еще в 1918 году — во время эпидемии гриппа. Узнав об этом, Иосип расплакался[28].

Отец Тито незадолго до смерти жены поссорился с ней и переехал в другое село. Он много пил и продал свою землю. Однако в Кумровце Броза тепло встретили братья и сестры.

Сначала он подался в официанты, а затем вновь занялся кузнечным ремеслом. Платили ему жалкие три кроны в час, чего едва хватало, чтобы заплатить 600 крон в месяц за крошечную комнатушку. Вскоре ему удалось устроиться механиком на мельницу в селе Велико Тройство недалеко от Загреба. Они с Пелагеей и поселились в этом селе. Начиналась его новая жизнь в новой стране.

Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев объединило 12 миллионов человек — близких по языку, культуре и менталитету, но все-таки разных народов, имевших к тому же различную религию и довольно непростые отношения друг с другом. В нем уже тогда стали появляться первые, пока еще мелкие, трещины. Недаром Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, сокращенно СХС, хорваты расшифровывали так: «Сербы хотят всего» («Srbi Носе Sve»), а сербы: «Только хорваты мешают» («Samo Hrvati Smetaju»). В новом Королевстве сербы были доминирующей нацией не только в численном отношении. Они составляли большинство в офицерском корпусе в армии, на гражданской службе и в полиции. Сербы считали, что заслужили это своим героическим поведением в недавней войне. Однако другие народы, прежде всего хорваты, начали проявлять признаки недовольства. Они считали, что в новом государстве им отвели второстепенную роль.

28 ноября 1920 года в Королевстве состоялись выборы в Учредительное собрание, которое должно было принять Конституцию государства. В выборах принимали участие и коммунисты (компартия Югославии была образована в апреле 1919 года). Они оказались на третьем месте, получив 12 процентов голосов и 59 мандатов. Больше было только у Демократической партии и у Сербской радикальной партии.

Успехи коммунистов сильно встревожили правительство. Когда в конце года они развернули кампанию по организации всеобщей забастовки, правительство в ночь на 30 декабря выпустило декрет, фактически запрещавший деятельность компартии, а также коммунистическую агитацию.

Тем временем в Учредительном собрании развернулись дебаты: быть Югославии монархией или республикой. Против монархии, кроме коммунистов, выступали Хорватская крестьянская партия и Югославянская республиканская партия. Несмотря на все различия в политических программах, они придерживались единой тактики — бойкота голосования по вопросу о конституции, по которой страна объявлялась монархией. Монархисты предложили депутатам принять коллективную присягу на верность королю Александру, который должен был вступить на престол 17 августа 1921 года. Сторонники республики отказались и покинули зал заседания. В их отсутствие 28 июня 1921 года была принята Конституция страны. Сербо-хорвато-словенское государство официально объявлялось королевством во главе с династией Карагеоргиевичей.