— Красива и умна, — пробормотал Ник, впиваясь взглядом в нежное лицо Симоны. — Значит, вы не страшитесь будущего и готовы прожить остаток дней с трясущимся от старости мужем?

— Вы же сами сказали, что он стар. Если мне повезет, я переживу его и когда-нибудь обрету покой. — Она повернулась к Нику, но луна у нее за спиной не позволила разглядеть выражения лица француженки. — А может быть, он не так уж и стар и сможет дать мне ребенка, чтобы не было так одиноко?

— Вы говорите очень смело, — заметил Ник и придвинулся к ней настолько, что почувствовал тепло, исходящее от ее тела. — Позор, что такая страстная женщина должна соединиться с подобным старцем. Он никогда не сумеет разжечь в вас любовь.

Даже в темноте Ник сумел разглядеть ее усмешку.

— Не думаете ли вы, Николас Фицтодд, барон Крейн, что вы этого сумеете добиться?

Несколько мгновений Ник не мог вымолвить ни слова. Он вынул кубок из ее пальцев и поставил на парапет, потом положил ладонь на теплую шею француженки и заставил ее поднять лицо навстречу своему взгляду. От этого прикосновения Симона тихонько вздохнула. Ник усмехнулся, заметив, что она отводит глаза.

— Поистине так, леди дю Рош, — начал он. — Я…

— Симона, — хриплым шепотом поправила она его.

— Симона, — повторил Ник, растягивая слоги, как будто пробуя их на вкус. — Желаете, чтобы я продемонстрировал вам свои способности? — Он ждал, что Симона отступит, но она высвободила руки из-под складок плаща и положила ладони ему на грудь. Ее взгляд отыскал его глаза. Ник прочел в них такую жажду, что его решимость сдерживать свои порывы заколебалась.

Симона облизнула губы розовым язычком.

— Да, Николас, пожалуйста…

Он накрыл губами ее рот и с силой притянул француженку к себе. От нее пахло медовым вином, осенней прохладой. Когда маленькие ладошки легли ему на щеки, заключая в ловушку твердые скулы, Ник испытал такое потрясение, какого не испытывал ни с одной другой женщиной.

Его рука скользнула под плащ и обхватила тонкую талию. Ладонь Симоны сместилась ему на затылок, и она крепко прижала губы Николаса к своим. Ник с трудом оторвался от них.

— Леди Симона, будьте осторожны. Я известен своей несдержанностью, — предупредил Ник, давая ей последний шанс на спасение. При каждом вздохе он чувствовал, как ее груди прижимаются к его широкой груди. Сдерживаться становилось все труднее.

— Тогда почему же вы остановились?

Губы ее раздвинулись и влажно сверкали в свете луны. В невинных глазах горело такое нетерпение, что путь к отступлению оказался для Ника отрезан. Он притянул Симону к себе и впился в жадные губы. Его рука скользнула по ключице к плечу, затем опустилась на грудь.

Симона вздрогнула от этого смелого прикосновения. Николас прервал поцелуй и слегка отстранился.

— Я должен вас предупредить, леди Симона, — прошептал он, — что не поддаюсь женским интригам. Если это просто уловка, чтобы заполучить меня в мужья, то она обречена на провал.

Глаза Симоны сверкнули, она с иронией приподняла бровь и коротко хохотнула:

— Вам нечего опасаться, лорд Николас. Моя помолвка почти заключена. Да и в любом случае вы неподходящая для меня партия.

Она прикрыла глаза и подалась вперед, стремясь продолжить прерванный поцелуй, но Ник уклонился от ее жаждущих губ.

— Почему вы так думаете? — требовательно спросил он, чувствуя, как его обдало холодом. Симона открыла глаза и нетерпеливо вздохнула. Ник продолжил: — Потому что мне нет еще и восьмидесяти?

— Нет. — Симона удивленно захлопала глазами. — Потому что вы пьяница и хвастун и скорее всего не обладаете достаточным состоянием, а мой отец считает, что это непременное условие брака. — Она снова подалась к Нику, и он снова отстранился.

— О Боже, что же заставило тебя сделать такие выводы?

— Простые наблюдения, — будничным тоном ответила Симона. — Когда ты подошел ко мне в первый раз, то споткнулся, а плащ на тебе выглядел так, будто им мыли полы. — Она слегка наклонилась к его груди и потянула носом. — От тебя пахнет дешевыми женщинами и вином. Вот я и решила, что ты нищий обожатель.

Ник фыркнул, Симона, должно быть, неправильно его поняла, потому что приложила пальчик к его губам, заставляя молчать, и продолжила:

— Тебе нечего стыдиться, mon cher, — прошептала она. — Мне нет дела до твоего богатства.

Ник тряхнул головой, освобождаясь от этого жалостливого прикосновения. Неужели он недостаточно хорош для нее? Сначала Ивлин, а теперь и эта куколка сочли его никудышным! Может, его костюм и пострадал от прежних гулянок, но, видит Бог, Сесил Холбрук — один из его вассалов, Ник может купить его с потрохами, и не один раз!

— Отлично, миледи! — прорычал он. — Во всяком случае, эта единственная ночь оставит в вашей памяти такие воспоминания, что никакие сокровища мира не смогут стереть их.

Он снова притянул ее к себе, на сей раз грубо, безжалостно — огромными ручищами схватил за плечи и прижал к груди так, что она вскрикнула, а потом решительно вторгся в распахнувшиеся ему навстречу губы. Его язык вторгся ей в рот, как ураган. Ник прижал девушку к парапету, руки жадно метались по ее телу. Симона слабо стонала.

О Боже! Что с ней такое? Симона не ожидала такой бури эмоций. Прежде она и вообразить не могла, что способна на столь мощную страсть. Ноги почти не держали ее. Внутри возникла и стала расти сладкая боль. Шарль тоже целовал ее, даже случайно касался коленей, но сейчас все было иначе. Совсем иначе.

— Симона! — Шепот прозвучал прямо у нее в ухе. Голос принадлежал Дидье. Но Симона крепче зажмурила глаза и приказала ему исчезнуть.

— Сестрица! — настаивал Дидье. — Ты должна меня послушать!

— Не сейчас, — хрипло произнесла она прямо в уста барона.

Николас приподнял голову, не сводя опьяненного взгляда с бледного лица Симоны.

— Конечно, не сейчас, — прошептал он. — Я отведу тебя в свои покои.

Симона тряхнула головой и снова прильнула к губам Ника.

— Сестра!

— Убирайся прочь! — прорычала она.

— Леди дю Рош? Что вы говорите? — гневно воскликнул Николас. — Вы отказываете мне, заманив так далеко?

Симона издала слабый горловой звук, схватила руку барона и потянула ее себе под плащ.

— Нет, милорд, я…

— Отец идет! — завизжал Дидье.

Двойные двери балкона распахнулись, в проеме появился Арман дю Рош, за его спиной маячил лорд Холбрук.

Тут же был и светловолосый господин из танцевального зала, его рыжеволосая жена выглядела явно встревоженной, но сам он оставался бесстрастным.

— Симона! — прошипел Арман дю Рош, и Симона вдруг осознала, что самым недвусмысленным образом прижимается к груди барона Крейна. Она словно очнулась, оттолкнула Николаса, стала суетливо поправлять платье, сбросила чужой плащ и сунула его владельцу.