– Фруктов? – фыркнула тигрица. – Я хочу мяса!

– О, но я имею в виду ВОЛШЕБНЫЕ фрукты, – смело сказала Шань и подмигнула сёстрам. – Они вкуснее всего на свете, даже вкуснее мяса! Посмотрите, вот где они растут!

Она указала в окно на старое дерево гинкго*, стоящее в саду. С его самых высоких веток свисали крупные жёлтые плоды.

– Ну, так высоко мне не залезть, – посетовала тигрица.

– Ничего страшного, – с улыбкой ответила Шань. – Мы сами можем забраться на дерево и нарвать вам фруктов.

Тигрица засомневалась. Ей не хотелось выпускать девочек из дома, но не терпелось отведать чудесных фруктов. Тогда ей в голову пришла одна мысль.

– Отлично, – сказала она. – Только я обвяжу вас верёвкой и буду крепко держать за другой конец, пока вы будете лезть на дерево. Так надёжнее.

– Хорошо, тётушка, – кротко сказала Шань.

И вот три девочки, обвязавшись одной верёвкой, словно скалолазы, которые карабкаются по отвесной скале, ловко полезли по старым изогнутым ветвям, пробираясь среди трепещущей листвы, шелестящей, словно раскрытый веер. Оказавшись на верхушке дерева, Шань шёпотом рассказала сёстрам, что она увидела под шалью.

– Только не бойтесь, у меня есть план! – успокоила их она. – Просто делайте всё, как делаю я.

Она протянула руку и сорвала несколько крупных жёлтых плодов.

Сёстры сделали то же самое.

– Вот ваши фрукты, тётушка! – крикнула Шань, тщательно прицеливаясь.

БАМ! БАМ! БАМ!

Несколько тяжёлых круглых плодов попали тигрице прямо в нос.

– Ой! – громко вскрикнула хищница, потирая нос. Потом она недоверчиво осмотрела плоды гинкго. – Вы точно уверены, что это что-то съедобное? Они какие-то твёрдые…

– Ну, на самом деле их надо сварить, – объяснила Шань. – Если хотите, милая тётушка, мы их вам приготовим. Только принесите сюда кастрюлю с кипятком.

– Хорошо, – проворчала тигрица. Она привязала конец верёвки к ближайшему столбу, пошла в дом и вернулась с кастрюлей, из которой валил густой пар.

Сёстры набрали побольше плодов. На этот раз они целились в кастрюлю…

ПЛЮХ! ШЛЁП! БУЛЬК!

Горячая вода, едва переставшая кипеть, выплеснулась из кастрюли прямо на лапы и морду тигрицы.

– Ой-ой-ой! – взвизгнула тигрица. – Ой! Прекратите! Вы же меня ошпарили!

– Простите, тётушка! – закричали девочки, пытаясь скрыть улыбки.

– Я придумала кое-что получше, – заявила Шань. – Можете привязать конец верёвки к кастрюле? Тогда мы сможем втянуть её наверх и сварить плоды прямо на ветке, чтобы горячие брызги не летели на вас!

– Вот и хорошо, – проворчала тигрица, которая уже начала уставать от всей этой неразберихи и своего нетерпения отведать волшебных плодов. Она отвязала верёвку от столба и туго-натуго примотала её к ручкам кастрюли.

Девочки не без труда втянули тяжёлую кастрюлю на самую верхушку дерева. Затем Шань пристроила её на ветке, а сёстры, набрав побольше плодов, стали делать вид, будто готовят их.

– М-м-м, как вкусно пахнет! – громко кричали девочки, будто вдыхая запах плодов гинкго. – Даже вкуснее, чем горячий бифштекс, вкуснее жареной свинины, даже вкуснее, чем хрустящая утка…

У коварной хищницы, стоявшей под деревом, тотчас потекли слюнки.

– Быстрее! – зарычала она.

– Тётушка, милая, открой скорее рот, и мы накормим тебя варёными плодами! – крикнула Шань.

Тигрица задрала морду и широко разинула пасть.

ВШУХ!..

Шань опрокинула кастрюлю и выплеснула кипяток прямо в глотку незванной гостье, а сёстры стали пригоршнями кидать туда жёсткие плоды.

– Ой-ой-ой, ай-ай-ай, ОЙ! – взвыла от боли коварная хищница.

Но даже для разъярённого и голодного зверя всё это оказалось слишком страшным испытанием. Тигрица поджала хвост и помчалась далеко в лес. С тех пор больше её не видели.

На следующий день, когда мать вернулась от бабушки, она похвалила дочек за храбрость и находчивость и от души посмеялась над историей про «волшебные плоды».

– Глупое животное! Когда эта зверюга стучалась в наш дом, она надеялась полакомиться, но на такой приём уж точно не рассчитывала! – с гордостью говорила она дочерям. – Вижу, что с вами тремя ни один тигр не справится!

Художника, который «дорисовал драконов»* звали Чжан Сэнъя´о*, и жил он примерно 1500 лет назад. Благодаря ему в Китае появилось выражение «дорисовать зрачки дракону», что означает «сделать последний штрих, поставить последнюю точку».

Дело было в конце лета. Старый художник по имени Чжан Сэнъя´о сидел неподвижно, как статуя, наблюдая за тем, как красные и жёлтые листья скользят по водам Нанкинского озера*. Он сидел на одном и том же месте уже три дня.

На четвёртое утро к нему подошёл его взволнованный помощник.

– Мастер, боюсь, что монахи уже теряют терпение. Они хотят знать, когда вы начнёте работу, за которую они вам заплатили.

Чжан Сэнъя´о и бровью не повёл, и ни один мускул на его лице не выдал, что он слышит эти слова. Мастер по-прежнему не сводил глаз с озера. Помощник, уже давно привыкший к его молчанию, вздохнул, сел рядом и стал терпеливо ждать.

Прошло ещё несколько часов, и старик внезапно прошептал с благоговением:

– Ты видишь дракона?

Помощник, который к тому моменту почти заснул, перепугался. Говорили, что на дне этого озера действительно живёт огромный чёрный дракон. Но сейчас, окинув взглядом озеро, он увидел только беспечных уток, качавшихся на небольших волнах. Впрочем, человеком он был осторожным, поэтому не отвечал на вопрос до тех пор, пока не осмотрел сам всю поверхность воды.

– Мастер, здесь нет никакого дракона, – робко сказал он.

Чжан Сэнъя´о улыбнулся так спокойно, как может улыбаться человек, который провёл в размышлениях три долгих дня.

– Разве нет?