А под корму мало кто смотрит…

* * *

На следующее утро быстроходные рейдеры вышли на «большую дорогу» – началась охота на «купцов».

Согласуя свои действия шифрованной морзянкой, два «разбойника» практически перекрыли узкое горло Красного моря, стараясь не пропустить ни одно подозрительное судно.

За время крейсерства план по досмотру и аресту контрабанды был перевыполнен раза в два с половиной. Было проверено более 40 судов, треть из которых отправили с призовыми командами в Либаву.

В мировой прессе поднялась недовольная шумиха, полетели статейки из-под пера, зарубежные газеты запестрели рисунками злодеев русских под пиратским флагом.

Захват пароходов, помимо того, что всколыхнул английскую прессу, спровоцировал массовые возмущения со стороны пароходных компаний. Поползла вверх цена страховки морских перевозок, и в первую очередь это ударило по карману альбионцев.

Лондон выставил России дипломатические ноты и протесты, ко всему отреагировав самым самым естественным для себя образом – уже в сентябре крейсера-скауты Королевского флота зашли в Красное море, пытаясь пресечь действия русских пиратов.

Откровенно «запахло жареным»…

Однако два русских рейдера дерзко, на грани фола, еще полмесяца водили за нос английских капитанов, и только ближе к середине октября свернули операции в Красном море. Тем более что к тому времени давление Великобритании на российское правительство возымело свое действие.

Ко всему «Урал» имел частые поломки машин, команды вспомогательных крейсеров изрядно вымотались, сказывались тяжелые климатические условия – жара, люди спали на палубах, так как в кубриках было порой невыносимо. С появлением английских военных кораблей росло напряжение, требовалось быть особенно внимательным в довольно тесной акватории Красного моря. Особенно в темное время суток. Орудия держали постоянно заряженными. В итоге уже просто не хватало матросов на призовые партии, в связи с чем последние задержанные с контрабандой суда решено было топить.

Распоряжение Петербурга «возвращаться в Либаву» было принято с радостью.

* * *

Это был их последний день в Красном море.

На «Урале» вылезла очередная поломка. Крейсер с одной работающей динамо-машиной уже отбыл, втянувшись по всем штурманским расчетам в Суэцкий залив.

«Днепр» по договоренности держал дистанцию, следуя позади в сотне миль, все еще находясь в Красном море.

Шли, поддерживая 15-узловый ход, используя лишь две трети котлов, придерживаясь пока в стороне от основных торговых путей, которые по слухам уже довольно плотно опекали английские военные суда, встречаться с которыми, вестимо, желания не было.

На вахте старшим прапорщик по морской части, судя по фамилии Кисель – из малороссов, призванный из торгового флота на время войны. Таких «временных офицеров» на вспомогательном крейсере было больше дюжины. Поначалу кадровые офицеры смотрели на них свысока, а то и вовсе посмеивались – за их простоту и незнание тонкостей офицерского этикета. Но вскоре, поучаствовав в стычках с нередко строптивыми экипажами задержанных судов, собранная с миру по нитке команда спелась, найдя общий язык.

На мостик поднялся командир, вахтенный доложил об отсутствии каких-либо неприятностей, с ходу предложив:

– Иван Грацианович, пора бы снимать фальшивую трубу. Зайдем в канал вслед за «Уралом», схожие с ним по виду, вызовем ненужные подозрения и разговоры. Да и в реестре у нас их две указано…

– Успеем, – благодушно взглянул на хронометр капитан и добавил к месту или не к месту: – Стемнеет скоро.

Через четверть часа сигнальщик известил, что наблюдает дымы на носовых румбах.

Некоторое время сближались с неизвестным судном на контркурсах, не делая пока каких-то выводов – кто это может быть. Лишь вахтенный офицер высказался, ощерившись:

– А ведь зная, что на торговых маршрутах бродят русские каперы, какой-нибудь продуманный шкипер с контрабандой в трюмах мог решить обойти стороной.

– Скажете тоже, «каперы!» Мы на службе, – улыбнулся в усы Скальский, помня, как их только не называли возбужденные газетчики: «пираты», «флибустьеры», «корсары» и просто «бандиты». «Каперами», кстати, тоже, что звучит ни лучше ни хуже.

– Не удивлюсь, если это окажется какой-нибудь «Эклипс», а то и «Хайфлайер»[9]. И нам действительно следует срочно менять личину.

– Судно отворачивает! – прокричал сигнальщик.

– Впрочем – нет! Все-таки вы правы, это хитрый «торгаш». Идем на перехват. Лево руля. Ход «полный!» Боевая тревога!

– Но позвольте! – Глаза прапорщика смеются. – Нам же приказано возвращаться в Либаву?

– Все верно! Приказ был «возвращаться», что мы, согласно курса, и делаем, – капитан второго ранга Скальский принужденно согнал улыбку, лицо его заострилось, приобретя хищные черты, – но другие приказы он не отменял. Не так ли?

Нагнали быстро, однако корыто под британским торговым флагом упрямо не слушалось сигналов остановиться, тут же затрещав в эфир «морзянкой», не скрывая открытым текстом, извещая, что его «преследует русский разбойник».

– О! Да у него даже телеграф есть! А наш-то «маркони» что?[10] Прозевал? Дайте ему под нос из трехдюймовки! – флегматично приказал Скальский.

– Будет нам еще один придурок-капитан, как на «Малакке», – ворчал ревизор крейсера мичман фон-Шварц, обычно возглавлявший досмотровые партии.

После первого же выстрела «британец» застопорил ход, впрочем, не прекратив жаловаться, взывая в эфире. Пока его, наконец, не забили помехами своей станции.

Крейсер «дамокловой» неизбежностью лег в дрейф в кабельтове, грозя орудиями, выслав вельбот к подозреваемому.

Вооруженная команда поднялась на борт, растекаясь по палубе, досматривая трюмы.

Вскоре фон Шварц вернулся с докладом:

– Контрабанда однозначно! Груз – броневые листы, части судовых машин, динамо, а на закуску динамит. Много. Пункт доставки на ящиках – Йокогама, Сасэбо! И… как я и говорил – еще один сумасшедший шкипер. Бегал, за руки хватал, еле сдержался, чтоб по зубам не дать! И этот пригвоздил к флагштоку английский флаг, заявив, что если его сдерут, это будет считаться оскорблением британской короны[11]. Ха-ха! А я его и «успокоил», что трогать британскую тряпицу не станем – лоханка так под «Юнион Джеком» на дно и уйдет!

– Да уж! – согласился командир. – Людей для призовой команды у нас уже просто нет.