вечер?» Он изготовил фотографии, из которых они отобрали одну нужную. Дальше — дело техники, вернее, пробивной мамаши. Если она сломит тебя или твоих родителей, то тебе придется жениться на Снежане и воспитывать чужого ребенка.

— Ничего подобного! — вмешался в разговор Воронов. — Как они его заставят в ЗАГС пойти?

— Так и заставят! — поддержал Сваткова Вождь. — Обложат со всех сторон, в политотдел школы напишут, на родителей давить будут, и Рог сломается, скажет: «Черт с ним, женюсь! Развестись-то потом никто не запрещает».

Начался ожесточенный диспут. Часть группы считала, что жениться придется, другая часть уверяла, что Рогов выкрутится, обманщица будет посрамлена.

В разгар спора подал голос Биче-Оол:

— Рог, ты у нее живот не проверил? Может, она подушку под платьем привязала, а ты не заметил. Я так проверил…

Если бы парни обратили внимание на короткое и многозначное слово «так», если бы они поняли, о чем Биче-Оол говорит и какие это может повлечь последствия, то они бы тут же позабыли и о Рогове, и о его беременной знакомой. Но реплика Биче-Оола осталась без должного внимания. На нее отреагировал один только Рогов:

— Бич, ты дурак или прикидываешься? Когда бы я ее ощупывал? При родителях, что ли?

Начальник курса Трушин заметил, что после окончания обеда у него целая группа бездельничает. Вместо сбора урожая работнички расселись на пустых ведрах и о чем-то ожесточенно спорят. Трушин посмотрел на часы, хмыкнул и пошел поперек борозд наводить порядок. Пока он неспешно шел к спорщикам, между ним и парнями проехал трактор «Беларусь», управляемый одногруппником Воронова Петрухой. Петруха посигналил. Вождь обернулся, увидел начальника курса и первым схватил ведро:

— Пора работать!

Парни помахали трактористу, поблагодарили за предупреждение. Трушин, увидев, что спорщики взялись за дело, передумал идти на другой конец поля и остался у временного бивуака с водой.

Роясь в земле, Воронов размышлял, но не о проблемах Рогова, а об организации уборки урожая в совхозе «Полетное».

«Мы для совхозного руководства являемся сельскохозяйственными рабочими самой низкой квалификации. Предположим, что нам платить вообще не надо. Едет трактор по полю, сам картошку выкапывает, сам ее собирает, засыпает в мешки и грузит в прицеп. Допустим, механизация дошла до такого уровня, что участие поденщиков не требуется. Но — трактора! Практически на всех тракторах в поле работают наши ребята. Петруха еще в прошлом году в борозде ни дня не был. Как только бригадир полеводов узнал, что у него есть удостоверение механизатора, тут же посадил его на «Беларусь». Спрашивается, а где же совхозные трактористы? Если бы они массово ушли в запой, я бы понял, но в «Полетном» спиртного днем с огнем не сыщешь».

Появление Петрухи на тракторе дало новую тему для разговора.

— Почему я не родился в деревне! — воскликнул Вождь. — Сейчас бы крутил баранку и радовался жизни.

— При чем здесь деревня? — не понял кто-то.

— Мы, городские, в десятом классе в учебно-производственном комбинате дурью маялись, изображали, что осваиваем никому не нужные профессии, а деревенские проходили курсы механизаторов. Что в итоге? Петруха — на тракторе, мы — в борозде, целый день по полю ползаем.

— Ты не прав! — не согласился Рогов. — У Петрухи жизнь не сахар. Он раньше нас встает и позже приходит. Когда на прошлой неделе трактор сломался, Петруха с совхозными мужиками до утра его чинил, всю ночь не спал.

— Интересно, — вполголоса сказал Воронов, — куда его зарплата уходит? Каждому трактористу положено платить…

— Заткнись, мать твою! — прошипел Рогов. — Тебе что, прошлогодних разборок мало?

В прошлом году на перекуре Воронов рассказал одногруппникам о жизни рабов в Древнем Риме.

— Если Рафаэлло Джованьоли не врет, то рабы в Риме жили лучше нас. У них были выходные дни. По праздникам хозяин давал им мелочь на посещение кабаков и развлечения с девицами. Раб мог обзавестись семьей или привести в свое убогое жилище проститутку. Мы же в этом забытом богом совхозе никаких прав не имеем. Пашем и пашем с утра до вечера, как проклятые.

Кто-то из одногруппников стуканул руководству, что слушатель Воронов ведет политически вредные разговоры. Наставить Воронова на путь истинный взялся замполит. После ужина он отозвал Виктора в сторонку и сказал:

— Ты эти бредни про рабов забудь! Мы сюда не обсуждать внутреннее устройство Древнего мира приехали, а работать. Мой тебе совет: почаще молчи, побольше слушай.

Воронов был поражен, что кто-то из одногруппников, кто ел с ним за одним столом и спал на соседней кровати, оказался доносчиком. Но сдаваться Виктор не собирался.

— Виктор Валентинович, — сказал он, — про рабов я в книге «Спартак» прочитал. Могу я ее содержание друзьям пересказать?

— Про то, как Спартак мечом размахивал, рассказывай, а про рабов в кабаках — забудь! Ты же умный мужик, Витя! Перестройка перестройкой, но некоторых тем касаться не стоит.

Воронов попытался вычислить, кто на него настучал, но — тщетно! Доносчик остался неразоблаченным. Вняв предупреждению замполита, Воронов стал осторожнее и неожиданно для себя понял скрытый смысл детской песенки из фильма «Буратино». В одной из сцен по городу едет Карабас-Барабас в повозке, рядом с ним — куклы-марионетки. Куклы поют:

— Да здравствует наш Карабас удалой!

Уютно нам жить под его бородой.

«Карабас — это государство, — догадался Воронов. — Его борода — это сборник правил поведения в обществе. Пока ты находишься под бородой и тебя никто не видит, можешь творить что хочешь: рассказывать антисоветские анекдоты, пьянствовать, блудить с чужими женами. Как только ты вылез из-под бороды на свет, так обязан быть образцовым гражданином и патриотом. По щелчку кнута Карабаса ты должен запеть песенку о его добродетелях, иначе этот кнут пройдется по твоей спине».

Начало перестройки Воронов воспринял как появление ножниц, которые если не отрежут Карабасу бороду, так хотя бы укоротят ее, сделают сборник правил не таким всеобъемлющим, регламентирующим каждый шаг и каждый вздох.

Вечером Воронов спросил у Петра:

— Расскажи мне, как бывший сельский житель, в чей карман идет твоя зарплата тракториста?

— Может, она никуда не идет, — немного подумав, ответил Петр. — С чего ты решил, что ее вообще начисляют?

— Трактор расходует солярку, ее надо списывать. Если трактор не работает, то солярку списать нельзя, а если работает, то трактористу должны начислять зарплату.

Петр покурил, подумал, вспомнил работу в родном совхозе и сказал:

— Скорее всего, наши трактора числятся в ремонте, а солярку списывают на ту технику, которой управляют совхозные трактористы. По бумагам они будут ежедневно перевыполнять план, выйдут в передовики производства, по окончании уборочной кампании получат хорошую премию, грамоты, путевки в санаторий. Я бы