дней его царствования и с годами совершенно не изменялись, а исполнение таковых было настолько плохо и аляповато, что благороднейшие и привлекающие к себе черты государя искажались на них до неузнаваемости. Портреты государыни были и того хуже, портретов великих княжон почти не существовало, а когда родился наследник, то я отлично помню, что, несмотря на то что прошли года, в народе был распространен портрет государыни, державшей на руках годовалого наследника, хотя в это время последний был уже большим и резвым мальчиком. Не удивителен ли поэтому доподлинно мне известный факт, когда двое крестьян, приехавших из деревни и увидевших впервые государя, заспорили между собой, кто государь, тот ли скромный офицер с орденом на груди или рядом с ним стоявший свитский генерал в парадной форме, при ленте и с грудью, увешанной орденами.

Надо сознаться, что мы не умели, а быть может, не хотели популяризировать в народной массе своего царя, в то время как в соседней Германии чуть ли не каждую неделю в десятках тысяч экземпляров, прекрасно исполненных по последнему слову техники и стоящих пфенниги, выпускались портреты императора Вильгельма во все моменты его жизни, начиная с дворца и кончая охотой и посещением фабрик и заводов.

Глава IV

Среди самой царской фамилии замкнутость жизни их величеств производила отрицательное впечатление, так как они были обижены, что установившийся при прежних императорах сбор членов императорской фамилии по известным дням за семейными обедами у государя в начале царствования мало соблюдался, а потом и совсем прекратился. Свита, по крови и плоти принадлежавшая в своем большинстве к высшему русскому обществу, тоже была удручена такой семейной идиллией монархов, а общество прямо-таки негодовало на это, как мешавшее его общению с царской семьей, при котором оно могло рассчитывать на те или иные милости стола.

Виной этого был государь как глава семьи.

Он безумно любил императрицу, по натуре очень застенчивую и скромную женщину, любящую жену и мать, как сначала, так и в продолжение всего царствования беспредельно любившую своего мужа и свою семью. Она отдавала все свои силы воспитанию детей и была счастлива тихой жизнью в тесном семейном кругу, а государь не хотел нарушать ее счастье. В государе она встретила полную гармонию со своими мыслями, чувствами и желаниями. Но злые люди, гнусная людская молва, паутина сплетен избрали эту кристально чистую женщину предметом своих беспочвенных нападок.

Я не выражусь сильно и буду прав, если определю государыню Александру Федоровну как самую несчастную и самую непонятую не только у нас в России, но и за границей женщину. То, что ей пришлось перенести и перестрадать, является величайшей трагедией, которая когда-либо падала не только на женщину, но и вообще на человека за время его земного существования.

С чего началась жизнь государыни при приезде ее невестой будущего русского царя в Россию? Задавали ли многие себе этот вопрос? К сожалению, многие лица, я не говорю даже о нашей развинченной, морально испорченной и физически ослабленной интеллигенции, в своем облике потерявшей все русское и увлекающейся западными социалистическими бреднями, но даже наше общество, считавшее себя «солью земли», якобы обиженное государем, в ослеплении своем бросало грязнейшие обвинения по адресу государыни.

Двадцатидвухлетней очаровательной принцессе Алисе Гессенской по приезде своем в Россию пришлось пережить совместно со своим будущим царственным супругом его большое горе – незаменимую утрату любимого отца, одного из великих русских императоров. Потом последовала Ходынка с ее тысячей невинных жертв, и на крови их прошел величайший день в жизни каждого монарха, знаменующий начало царствования, день священного коронования и миропомазания… Затем последовало долгое десятилетнее ожидание рождения наследника, омраченное войнами, китайским восстанием и несчастной Русско-японской войной.

Будучи лютеранкой по рождению, государыня, несмотря на то что приняла православие уже в зрелые годы, впитала его заветы со всем пылом молодой религиозной души, без малейшего ханжества, нигде публично не подчеркивая своей искренней любви к обрядности и сущности нового для нее понимания учения Христа. Она вся отдалась ему, увлекшись скрытым духовным содержанием нашей религии. Она сделалась действительно православной и по духу, и по мысли, не в пример нам, многим, видящим истинное православие в часто механической установке свечей перед святыми угодниками и хождении в церковь в положенные дни. Государь, тоже глубоко религиозный человек, вполне разделял влечение своей молодой супруги. С годами, полными горя и неудач, мистицизм государыни развился еще сильнее. Мистицизм государыни был чисто религиозного характера, ничего общего не имевшего со спиритизмом, которым во всех видах увлекалось петербургское общество. К числу поклонников такого мистицизма принадлежали некоторые члены императорской фамилии, в среде которых появился некий доктор Филипп, бывший не то хорошим медиумом, не то обладателем дара гипноза, а по-моему, просто ловким шарлатаном. Скажу только, что, появившись в среде старших великих князей, в серьезности и в жизненной опытности которых молодым их величествам не приходилось сомневаться, Филипп проник и в императорский дворец, где как будто производил своими предсказаниями и оригинальностью толкования некоторых вопросов известное впечатление и на их величеств.

Увлекались одно время их величества и знаменитым отцом Иоанном Кронштадтским, что было совершенно неудивительным, так как отец Иоанн пользовался огромной известностью и популярностью не только в Петербурге, но и во всей России. Он был незаурядный человек, искренний молитвенник перед Господом, обладая исключительной силой воли, умением подчинить массы своему влиянию, и его молитвы действительно во многих случаях были целебны для больных, к нему обращавшихся. Это было установлено с совершенным беспристрастием официально.

Рождение наследника государыней не принесло желанного покоя и счастья. На пятом году жизни у него обнаружились признаки гемофилии[5] (кровь не свертывается, и потому малейшее ранение грозит кровоизлиянием), или так называемой гессенской болезни, получившей такое наименование, потому что ею наследственно страдает мужское потомство великого герцогского Гессенского дома, причем болезнь эта передается от матери, независимо от отца и только мужскому потомству, никогда не распространяясь на женское, и таким образом, только мать является косвенно как бы виновницей болезни своего сына.

Этой же болезнью, например, болен старший сын сестры государыни, принцессы Ирэны Прусской, которая замужем за братом императора Вильгельма, принцем Генрихом Прусским, принц Вольдемар Прусский, у которого из-за этой болезни одна нога короче другой.

Я думаю, что не только всякая мать, но и вообще всякий здравомыслящий человек поймет, что пережила государыня, когда заболел этой болезнью ее единственный сын. Поймут ее муки и терзания. И неудивительно, что в этот период тоски и отчаяния государыни и всей царской