Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гаррис круто обогнул стол и с размаху опустился в кресло. Патти подала ему расшифрованную телеграмму. Она начиналась словами: «Военному коменданту», и Гаррис дважды перечитал их, крякнув от удовольствия. В самом деле, это не шутка — быть военным комендантом района, в котором сосредоточено столько заводов, рудников и прочих приятных вещей! Повозиться здесь годик, другой, не потратить времени зря, и потом… Предвкушая это «потом», Гаррис зажмурился от удовольствия и что-то замурлыкал, отчего сделался похож на огромного рыжего кота. Затем он открыл глаза и оглядел стоящую перед ним радистку.
— Ого! — сказал Гаррис. — Вы принарядились сегодня, девочка! Счастлив тот, кто подцепит такую жену. Вы не думаете еще о подобных вещах? Война окончена, и теперь каждый может позаботиться и о себе.
Патти печально опустила голову.
— Вы все еще не можете забыть того капитана, все еще верны ему? — воскликнул Гаррис. — Конечно, жаль Кента, но — что делать? Его давно нет в живых. Господь принял душу этого храброго пилота.
Полковник вздохнул и возвел очи горе. Патти стояла, готовая расплакаться. В эти дни все празднуют победу. Такая радость у каждого. А она!… Кент, Кент, как любила его Патти! Какой это был преданный друг… Ей очень жаль и того русского — Пономаренко с его экипажем, мужественных русских воинов, настоящих рыцарей…
Девушка не выдержала, поднесла платок к глазам и, сгорбясь, отошла к окну.
Стало не по себе и полковнику. Он тяжело завозился в кресле, зажег трубку, кашлянул. Все-таки много горя причинили людям эти нацисты. Но мертвых не воскресишь, а живые должны жить.
— Да, должны жить, — проговорил Гаррис вслух. — Патти, советую вам жить. Идите и постарайтесь развеселиться. Я не терплю печальных лиц.
Патти вышла из кабинета. Солдат ввел задержанного. Гаррис с веселым презрением посмотрел на немца. Это был молодой человек в поношенной пиджачной паре, с невыразительными, словно оловянными, глазами и стертым лицом.
— Кто вы такой? — спросил Гаррис.
Немец молчал.
— Выкладывай! — заорал полковник. — Или ты думаешь, что у меня есть время возиться с каждым паршивым немцем!
— Я хотел бы предложить свои услуги, — робко проговорил арестованный.
— Что он сказал? — озадаченно спросил Гаррис.
Солдат вытянулся.
— Я так понял: он хочет служить нам, сэр.
— Так… — Гаррис помедлил. — А ну, обшарьте его карманы!
Солдат ощупал задержанного.
— Ровным счетом ничего, — сказал он.
— Это и подозрительно. Искать лучше!
— Герр полковник, — торопливо заговорил немец, — я имею предложение… Я честный немец и хотел бы… мне сказали, мы можем рассчитывать на хороший прием. Я окажу услугу…
— К черту твои услуги! — оборвал его комендант.
Солдат вдруг стащил с арестованного пиджак.
— В подкладке что-то хрустит… Ага, вот!
И, вспоров шов пиджака, он вытащил бумагу.
Гаррис внимательно ее прочитал.
— Так, — сказал он зловеще, — значит, честный немец?
Вошел капрал Динкер.
— Вы суетесь не вовремя, капрал, — недовольно сказал Гаррис.
— Но вас спрашивают двое, сэр… Кажется, их зовут мистер Стэнхоп и мистер Кей.
Гаррис вскочил на ноги.
— Стэнхоп и Кей! — вскричал он в сильнейшем волнении.
— Да, сэр.
— Где же они?
— Возле часового. Прикажете пропустить?
Полковник схватился за голову.
— Вы заставили ждать этих джентльменов? О, какой же вы идиот, Динкер! Зовите!… Пригласите их!
Капрал метнулся из комнаты. Гаррис поправил перед трюмо мундир и пригладил волосы. Отворилась дверь, и он, протянув вперед руки, поспешил навстречу двум посетителям в светлых пальто и шляпах.
— Здравствуйте, Гаррис, — густым басом проговорил высокий и очень полный американец, румяный и седоволосый.
— Бог мой, мистер Стэнхоп! Это вы? Как я рад, какую вы оказали мне честь!
— Здравствуйте, дружище, — сказал другой гость.
Гаррис на секунду оставил Стэнхопа.
— И вы, Кей!… Нет, провалиться мне на месте, если это не сон!
Гаррис был в восторге от встречи. Он суетился вокруг гостей, собственноручно принял их пальто и шляпы.
Через минуту все трое сидели в креслах, расставленных вокруг низкого полированного столика. Гаррис раскрыл ящик с сигарами, предложил Стэнхопу и Кею.
— Нет, — сказал он, зажигая спичку, — не верится, что вы — и вдруг здесь, в этой дыре!
— Давненько мы не виделись, — задумчиво проговорил Стэнхоп.
— Два года! И я скажу: это срок!
— Срок, но вы — словно законсервированы, — заметил Кей.
— Еще бы, — усмехнулся Стэнхоп, оглядывая кабинет, — здесь совсем недурно.
— И даже очень недурно, — подтвердил Кей. Он бросил взгляд на молчаливо стоящих в своем углу немца и солдата. — Ладно, кончайте скорее с вашим делом. У нас не очень много свободного времени.
— Только секунду, — воскликнул Гаррис. Он взял со стола найденную у немца бумагу и подошел к арестованному.
— Так, значит, честный немец? — с угрозой проговорил он. — И даже после того, как я обнаружил эту бумажку? Получай, каналья!
И Гаррис сильно ударил немца, потом еще и еще.
— Ловко, — сказал Стэнхоп.
Гаррис оглянулся на гостей, оценивая произведенное впечатление. Гости были довольны.
— Ловко, — повторил Стэнхоп. — Коммунист?
Гаррис заглянул в бумажку.
— Обершарфюрер СС Макс Штиммель! А прикидывался овечкой!
— Я хотел сказать, — начал было немец.
— Молчать, — заорал Гаррис. — В тюрьму его! И смотреть получше!
Солдат вытолкал задержанного из кабинета.
Вошла Патти. Кивнув сидящим, она обратилась к Гаррису:
— Я могу работать, сэр?
— Да… то есть… — Гаррис вопросительно посмотрел на гостей. — Это радистка Джонсон. Она не помешает, если немного постучит там, в углу?
Стэнхоп кивнул. Патти прошла к аппарату. Гаррис подсел к гостям.
— Ну вот, — улыбнулся он. — Теперь я к вашим услугам. Расскажите же, как там в Штатах?
— В Штатах отлично, — сказал Стэнхоп. — Там не может быть плохо.
— Еще бы! — воскликнул Гаррис. — Война победно завершена. В Европе нет больше нацизма. И все видят, что это заслуга янки! Почему в Штатах должно быть плохо!
— А как здесь? — спросил Стэнхоп.