Саша посмотрела на маму. Мама чуть развела руками и негромко сказала:

– Вот так пока. Пошли на кухню, там котлеты еще.

За ужином папа был почти обычный – жадно ел, слушал молча, но внимательно, иногда кивая, пару раз задал уточняющие вопросы, но на маму не смотрел – даже когда она помогла Саше выпутаться из слишком затейливой формулировки. Мама замолчала и отвернулась к окну. Саше стало неловко. Она бодро сказала:

– Я чего приехала-то. Поздравить на самом деле.

Она выскочила в прихожую, извлекла из рюкзака коробку, осторожно вытянула из нее бумажный кокон, оттуда – вазу и торжественно вернулась на кухню.

– Вот. Двадцать лет, фарфоровая свадьба. Я понимаю то, что вы не празднуете, но как человек, который, это самое, имеет большие основания радоваться и так далее, – дарю. С благодарностью.

Саша поставила вазу на стол и принялась объяснять про значение рыбок, про аллегории долгого счастья и про мастера. Папа потрогал блестящий бок вазы, кивнул и сказал:

– Лучше бы ты на Двадцать третье…

– Очень красиво, Саш, чудо просто, – поспешно заверила мама. – А я про мастера этого слышала, читала то есть. У него выставка в Сарасовске как раз была, там и купила, да?

Саша пожала плечами, глядя на папу. Папа поднял и поспешно опустил глаза, вздохнул и занялся аккуратным сбором оранжевого бульона с донышка в ложку.

– Ладно, я помчалась, в общем, – бодро сообщила Саша.

Родители выпрямились, болезненно стукнулись взглядами и уставились на Сашу. Она торопливо продолжила:

– Ксюха ждет, мы договорились, у нее с утра там, это самое, день факультета, и заодно Масленица, с таким опозданием вот, все сразу, девчонок припахали блины печь, Ксюха, дурочка, сама сказала то, что напечет, а на самом деле нет, потому что не умеет, поэтому ко мне: «можно, пожалуйста», ныла, ныла, ну пришлось, короче, так что я сейчас рвану, ей с утра уже надо, я велела все купить, сейчас примчусь, тесто заведем, потом вместе и пойдем на этот день факультета, там программа прямо грандиозная.

– Так у нас же тоже… – начала мама.

– Так не торжества же, а я уже поздравила, да?

– Да, спасибо, очень приятно, – согласилась мама тихо и умоляюще повысила голос: – Переночуй, куда на ночь-то. И электрички не ходят уже.

– Да тут ехать полчаса максимум, а утром и днем как раз дольше будет.

– А у нас и ехать не надо, – неожиданно вступил папа. – Чего спешить-то? Сейчас с мамой вместе напечете или мама сама, да, Лена?

Мама поспешно закивала. Папа продолжил:

– Ей это без проблем, она ж… Да, а с утра встанешь и рванешь к Ксюшке. Места у нас полно, твоя кровать застелена. А хочешь – можешь к бабушке… Бывшая Ленина твоя теперь, так, Лен?

Он требовательно посмотрел на маму. Мама на миг поджала губы, с усилием рассмеялась и сказала:

– Конечно. И ходу тут пять минут, папа отвезет. Пора в наследство вступать.

– Нет! – выпалила Саша, подумала, что надо бы помягче, но не придумала как, просто повторила чуть тише: – Нет.

И помотала головой.

Мама с папой опять переглянулись так, что стало больно. Мама нерешительно уточнила:

– То есть прямо сейчас уже едешь?

– Ага, такси же сразу подойдет, да? – Саша открыла приложение в телефоне, несколько раз тюкнула пальцем по экрану и торжествующе констатировала: – Вот, через три минуты, ехать тридцать семь минут, триста сорок рублей, ерунда.

– Так, – решительно сказала мама, вставая. – Обожди вызывать, не три минуты, а чтобы пять-семь. Я котлеты соберу.

– Мамуль, ну какие котлеты, я же к Ксюхе, у нее завтра стол и вообще!

– Стол завтра, а ужинать сегодня, и завтракать тоже, завтра то есть, – отрезала мама. – Щей налить? У меня бидончик специальный есть.

От щей Саша отбилась, от остального не смогла – в том числе и от того, чтобы папа довел ее до такси. В лифте они молчали. Саша сперва пыталась понять, не сильно ли обиделась мама – вроде нет, и обнимала на прощание как обычно, а то ведь она и обнимать, и молчать умеет с особым значением, не забыли, – потом попыталась завязать узелок на оперативке: позвонить Ксюхе, едва сядет в такси, – а то нагрянет как снег, а у той опять кавалеры, раз соседка свалила, и сиди всю ночь на кухне, чтобы не слушать, как охают и хихикают. Любоваться, как в трусах на кухню за пивом выбегают, все равно придется. Хотя Ксюха, конечно, скорее сама на балконе ляжет, чем Сашу обидит. Или между собой и кавалером положит, легко. Девушка с высочайшей оценкой подружеского долга.

Саша усмехнулась и поспешно натянула на нос шарф. Они уже вышли из подъезда. Ветер с вечера переменился, дул теперь не с северо-запада, а почти с юга, так что свалочная вонь должна была ослабнуть – но после домашних ароматов и облегченная версия смрада проткнула Саше переносицу вместе с глазными яблоками.

Настроение упало. А папа добил.

В двух шагах от уже подъехавшего такси он придержал Сашу за руку. Саша решила, что это знак для прощального объятия, но папа отстранился и сказал:

– Саньк, бывшая Ленина правда теперь твоя, ты имей это в виду.

Саша закивала и торопливо пробормотала:

– Ага, спасибо, но я где, а она тут. Пусть стоит пока, ждет, что ли.

– Да и я вот про это, – сказал папа, странно косясь по сторонам. – Чего ей стоять. Можно же сдать, ты не против?

Саша пожала плечами, а папа продолжал:

– Ну или другие варианты… Если человек будет жить – ты не против?

Саша насторожилась.

– Пап, какой человек? Знакомый, в смысле? Если вам нужно, то ради бога, конечно…

– Может, знакомый. Может, и я сам. Можно?

Он наконец посмотрел на Сашу, и опять глаза его были другими.

Саша сморщила нос, чтобы не заплакать, и хотела спросить: «Пап, ты мне мамку новую нашел, что ли?», но спросила другое, очень медленно и ровно:

– Пап, ты хочешь, чтобы у меня была семья, дети, муж, и так всю жизнь?

Папа неуверенно улыбнулся, и лицо его снова застыло. Саша пояснила:

– Не сейчас, в смысле, а вообще – то, что с любимым человеком до старости вместе, внуки, там, и так далее?

– Санька, ты дура, что ли? – уточнил папа. – Что за вопросы?

– Ну вот. И я хочу, честно. Не пугайся, нету пока такого человека, вы первые узнаете, если будет. Но просто… Короче, Лизка мне говорила то, что если родители в разводе, то и дети обязательно разведутся. И она…

– Дура твоя Лизка.

– И она права, наверное. Анька – помнишь, классом старше училась – она в разводе уже, и Кирилл ваш, которого вы мне в пример всё, и… Короче, это правило такое: если родители курят, то ребенок у них может быть некурящим, но на самом деле нет, исключение подтверждает, а курить почти каждый будет.