– Какой ещё чай? – нахмурил тёмные брови Леопольд. – Если это эвфемизм, вместо более грубого определения нашего ночного времяпровождения…

– Милый, – Алла с ухмылкой провела указательным пальцем по его чувственным губам, – если я захочу тебя во всём твоём голом великолепии, я так и скажу. И сама разденусь, чтобы продемонстрировать серьёзность своих намерений. Я имею в виду тот странный чай, обнаружившийся среди подарков, который ты должен выпить в одиночестве. Вроде как ароматный, редкого сорта и очень дорогой. Так что сегодня тебе это угощение точно не достанется, так как я буду с тобой остаток дня, вечер и всю ночь.

Дождавшись крепкого объятия, выражающего согласие, она с улыбкой припомнила все те счастливые дни и сладостные ночи, которые она проводила со своим драгоценным возлюбленным раз в неделю. Именно в воскресенье она не ночевала ни дома, ни у подруг.

С самого начала их отношений, как только всё стало серьёзно, Леопольд её сразу предупредил, что свободен ото всех великих забот и славных деяний лишь по воскресеньям. Не считая отпусков, в одном из которых они и побывали недавно в честь двух дней рождения и одного бракосочетания.

Про себя Алла со смешком называла это приятное времяпровождение своими ежевоскресными обязанностями.

– Тебе никто не говорил, что ты трудоголик, любимый? – прошептала Алла, нежась в его объятиях. Ей казалось, что от касания его пальцев у неё горит кожа, а из глаз сыпятся искры. – Я вот совсем не понимаю, как можно проводить так много времени, закопавшись в кучу документов, волшебных животных и подозрительных личностей! А ещё постоянно скакать бешеным зайцем по другим мирам. Ведь ты же всесильный архимаг, мог бы сознание раздвоить, создать собственную Тень или даже клона. Это ведь даже не высшая магия, а курс третий магоунивера. Мда, надо бы мне в наш киевский магоунивер документы подать, а то всё времени не хватает. То работа, то неожиданная вечеринка на пару недель со скачками по мирам, то одну подругу успокоить, то другую убедить, что парень её на самом деле любит и на других не смотрит. Хорошо, хоть моя Тень продолжает жить в моём доме, а то родители и кот забыли бы, как я выгляжу! Да, теперь я тебя понимаю, – Алла вздохнула и положила голову ему на плечо, блаженно закрыв глаза. – Никакой личной жизни, одна только работа и чужие люди, с которыми почему-то надо общаться чаще и дольше, чем с родными и близкими.

– Милая моя, создавать моих дублей чревато, – серьёзно, без улыбки, произнёс Леопольд, неохотно выпутываясь из крепких объятий. Приобняв её за талию, он телепортировал их к себе домой. Точнее, в очередную гостиницу одного из более-менее безопасных мирков. – Ты же не хочешь наблюдать войну клонов? Я даже боюсь представить, что могли бы натворить мои даже самые безобидные и полностью запрограммированные двойники.

А чтобы любимая не начала спорить, Леопольд закрыл ей рот поцелуем. Не то, чтобы Алла возражала. Или имела что-то против остальных элементов вечерней, а потом и ночной "программы".

Ранним же утром Алла расслабленно валялась в кровати и вспоминала всю ту муть, которая ей приснилась ночью.

"Подозреваю, что горячая эротика с моим прямым участием", – вклинился в её мысли любимый, чьё тело ещё даже не проснулось и находилось в состоянии глубоко спящей тушки.

"Зачем мне видеть во сне то, что и так произошло этой же ночью?" – мысленно хмыкнула Алла и нахмурилась, пытаясь сосредоточиться на постоянно ускользающих воспоминаниях. У неё возникало ощущение, что она пытается схватить очень вёрткую рыбу в её естественной среде.

Сердце застучало сильнее, а пальцы начали подрагивать, когда воспоминания накатили на неё, словно гипотетической рыбе надоело убегать, и она сама ткнулась в руки.

Это было ощущение страха и холода. Ощущалась сырость. А вокруг была туманная дымка, мешающая разглядеть хоть что-то. И тёмная вода вокруг, как в том кошмаре, который пригрезился ей не так и давно из-за Метки.

А холод нарастал, вода становилась ледяной и ударяла по телу волнами, и вскоре начало казаться, что тело превратилось в замороженную рыбу в морозильнике. А ещё во сне ей почудилось, что кто-то начал сжимать её голову громадными ручищами, словно пытался выдавить мозг наружу. И она вырывалась изо всех сил, но получалось плохо. Пока, наконец, ценой немыслимых усилий ей удалось вырваться и замолотить по воде руками и ногами.

И в кошмаре кроме ужаса от неожиданного нападения у неё проснулась почти звериная ярость. Пытаясь припомнить то, чему её обучали, она попыталась войти в сознание нападавшего, где тот был особенно уязвим.

И нападающий, всё ещё неумолимо преследующий её, дёрнулся, словно она отвесила ему оплеуху.

"Не нападай, свои!" – прокричал мужчина. Только тогда она осознала, что тот чёрный силуэт, плывший за ней по мёртвой воде – мужского пола.

"Свои дома спят!" – злобно выкрикнула Алла и едва не нахлебалась воды.

И тут чёрный силуэт постепенно превратился в ужасно бледного и белого, как какой-нибудь ходячий труп, Мартина.

Тогда же ей подумалось, что если бы она не "пробудила" его попыткой вдарить по мозгам, то не смогла бы узнать.

"Ужас какой! – вскрикнула она. – Кто же тебя так отделал?"

"Никто. Потом. Не сейчас", – прозвучали монотонные, односложные ответы.

"А когда? Если ты продолжишь в мои сны в таком виде шастать, то я Мрии пожалуюсь, что тебя кто-то голодом морит и пытается утопить. А вдруг этот мой сон – вещий? Так что давай, не тяни, докладывай, как дошёл до жизни такой".

Полупрозрачный Мартин невесело усмехнулся: "Не хочу тебя расстраивать, но это и есть вещий сон. То есть, не совсем сон. Просто мне вот именно сейчас срочно нужно связаться с кем-то из нашей фирмы. До Леопольда я достучаться не могу, да и бесполезное это дело".

"С чего вдруг? Насколько я знаю, он даже во время любовных игрищ полностью не закрывается. На всякий пожарный. Знает, что среди наших смертников нет просто так его тревожить. А уж если кто-то из сотрудников в беде, он в любое время дня и ночи с места сорвётся".

"Не могу сейчас рассказать. Я серьёзно. Вообще, я пришёл показать тебе наше незавидное будущее".

"Мда, как я подозреваю, веселья там мало?" – мрачно отозвалась она тогда.

"Ты правильно догадалась. Смеяться не захочется".

И тогда в её мозгу замелькали картины, которые усугубили ощущение холода, а вода показалась ещё более неприятной и мокрой.

И вот в этот момент сон превратился в полноценный кошмар. Потому что сначала ей показали Марка, мёртвого, разрезанного на части, будто побывавшего в руках сумасшедших вивисекторов.

Тогда же ей пришло в голову: какая это мерзость, когда человека режут на куски до смерти. Но даже во сне она понимала, что подобное может приключиться даже в жизни обычных людей, не говоря уже про магов, постоянно лезущих в пасти самых жутких тварей, не говоря уже про чернокнижников-маньяков.

Затем появилась какая-то жуткая морда наподобие ожившей мумии из фильма с таким же названием. Забинтованная морда ощерилась острыми зубами, а потом пропала. И появилась глубоко беременная Ника, на последнем сроке.