Один из обманутых, студент Стэнфилд, своевременно раскусивший «великую мудрость» заклинаний, рассказывает: «Все рядовые послушники ассоциации обязаны беспрекословно подчиняться наставникам. Чем больше человек сумеет выкрикнуть в одну минуту «тайных» заклинаний, тем он становится ближе к «учителю», а стало быть, и к богу. Любое проявление непослушания строжайше карается. Почтовая переписка рядовых контролируется наставниками. Послушники обязаны довольствоваться грубой и низкопробной пищей. Никакой неги, никаких «вольных» мыслей… Всем правит система лжи и страха, зависимости и муштры. Промывание мозгов доводит человека до исступления. Это чем-то напоминает пресловутый «детектор лжи».

Такое же положение и в другой секте — «трансцендентальных медитаций». Она тоже возникла в Индии, но распустилась пышным цветом в США. Смысл этого культа мало чем отличается от других.

В последние годы в ряде стран Западной Европы прошло несколько судебных процессов над сектантами. Изуверская практика религиозников нередко доводит молодых людей до психического расстройства, самоубийства. Так, например, в западной прессе сообщалось о молодой женщине из ФРГ Рауперт, которая стала послушницей в секте «Ананда марта», известной своими ритуальными самоубийствами. Начитавшись бредовых записок главы секты Саркара, она облила себя керосином и совершила самосожжение.

Будучи как-то в командировке во Франции, мы с Л. Колосовым решили встретиться с одним довольно-таки известным богословом-антисоветчиком, сыном белоэмигранта Кириллом Ельчаниновым. Он проживает в предместье Парижа, изучает русскую и советскую литературу, а главным образом занимается ловлей «заблудших душ».

Ельчанинов занимает, так сказать, официальный гражданский пост в Сорбоннском университете. Поэтому-то и отыскать его проще: в подъезде, на почтовом ящике, белеет табличка с указанием фамилии. На двери с номером 3113— тоже. Остается нажать лишь кнопку звонка. Что мы и сделали. Дальнейшую же нашу встречу с этим богословом представляется интересным описать в деталях…

— Папа, папа, это к тебе! — перебивая друг друга, на разные голоса зовут отца несколько ребятишек.

Стоим в узком захламленном коридорчике. Налево — пропахшая луком кухня. Направо — вход в покои. Вот и хозяин. Белая рубашка без галстука, несвежий воротничок. Но выбрит. На вид ему лет пятьдесят семь.

— Вы ко мне? — улыбается хозяин. — Рад, весьма рад вашему приходу. Простите, конечно, не ожидал, не прибрано у нас… Но ничего, бог простит, да и вы тоже не окажетесь во гневе… Ну что же вы стоите?

— Да вы, очевидно, господин Ельчанинов, не за тех нас приняли. Мы…

— Но как же это вы вот так, — сразу же изменяется в лице хозяин. — II вообще, что привело вас, журналистов из Москвы, ко мне?

Теперь уже в его голосе — раздражение, да и плохо скрытая ненависть.

— Слышали, что вы преподаете русский язык и литературу, вот и решили познакомиться, выяснить, каким же образом можно преподавать эти предметы, одновременно ненавидя все, чем живет сегодня советский народ…

— То есть как это? Как это? — Руки, голова, глаза — в нервном движении.

Мы все еще толчемся в прихожей. От лукового угара вот-вот потекут слезы. Детей уже словно ветром сдуло. Видимо, они привыкли ко всяким визитерам и не придают значения появлению очередных незнакомцев.

— Я бы не хотел вообще вступать с вами, коммунистами, в дискуссию, — говорит Ельчанинов. — Знаете ли, после пасхи».. Отмечали праздник Христов. Да и голова, знаете, как бы это сказать…

— Иногда говорят: «понедельник — день тяжелый». А сегодня, кажется, среда… Быть может, господин Ельчанинов, все же продолжим…

И вот нас посадили наконец за стол, где наряду с остатками черствого кулича, грязными блюдцами, фужерами и какими-то тряпками лежали рабочие бумаги хозяина. Скорее всего — тезисы к очередной лекции, а может быть, и очередные инструкции для своих «клиентов».

— Напрасно вы, господин Ельчанинов, полагаете, что студенты глупее вас, — начинаем мы. — Недавно они записали на магнитофон некоторые пассажи из ваших лекций и дали нам прослушать. Мы не будем пока обнародовать эти пасквили, но поимейте в виду — это серьезные обличительные документы. И вообще, чтобы выступать о нашей Советской стране с любой трибуны, нужно знать, уважать эту страну, ее народ, а не питаться сплетнями да слухами. А вы этим только и живете. Зарабатываете свой гнилой капиталец ложью. Где же ваша принципиальность, о которой вы частенько любите разглагольствовать с амвонов?

— Но у вас, в России, препятствуют свободному распространению литературы, — роняет хозяин.

— Какой, простите, литературы?

— Ну той самой, которая вам не по душе. Например, «Майн кампф» Гитлера.

Ельчанинов остервенело ерошит волосы — то ли от головной боли после святого праздника, то ли от восхищения собственной изобретательностью. А мы знаем, что не только гитлеровским бредом хотел бы наводнить нашу страну этот «ученый» муж. «Посев», «Грани» и прочие гнусные антисоветские писания хранит в своих закромах Ельчанинов. Он восторгается брошюрками, в которых ему подобные изображают Гитлера другом детей, пытаются оправдать предателей, осквернить память тех, кто ценой своей жизни спас Европу от «нового порядка»…

Скажем больше: у нашего собеседника весьма своеобразное представление о свободе, в том числе и о свободе распространения погромной литературы. В связи с этим у нас напрашивается вопрос:

— Вы знакомы, господин Ельчанинов, с уголовным правом?

— Нет, я преподаю другие предметы…

— А зря. Вы же провозглашаете себя эрудитом широкого плана. А ведь каждое государство, начиная с Древнего Рима, обусловливало в законодательном порядке право на защиту национальной безопасности и территориальной целостности, на охрану здоровья, нравственности и так далее. А вам, господин Ельчанинов, видимо, угодно, чтобы все было дозволено: и пропаганда в так называемой «литературе» разврата, насилия, морального разложения, человеконенавистничества.

— Да, я хочу, чтобы молодежь читала все…

— Но вы же сами возмущались ростом преступности во Франции, говорили о падении морали и нравственности. Разве эти процессы не есть и следствие наводнения экранов и книжного рынка той самой порнографической, сектантской и гангстерской стряпней?!

У нашего собеседника, видимо, иссякли все аргументы.

— У вас в стране книгу Чехова нельзя купить! — неожиданно выкрикивает он.

— Кто это вам сказал?

— Я не отвечу вам, не отвечу! Никогда вы не узнаете о моих связях!

А мы и не спрашиваем о них. Мы просто знаем, что этот «педагог» стремится обработать не очень щепетильных туристов, направляющихся в