и шанса. Поэтому, нам нужны бойцы, биться с которыми враг не готов. Это — наш единственный шанс дать отпор.

— Звучит как бред, — проворчал Герадот.

— А с чего ты взял, что мы будем их тренировать? — спросил Гораций.

— Потому что иначе они умрут в бою без шанса на спасение.

— А нам-то что?

— Только подумайте. Благодаря вам пятерым может быть спасена сотня людей, чьи жизни и так были изломаны рабством.

— Вот именно, — проворчал Герадот, — лучше смерть, чем рабская жизнь.

— Любая жизнь лучше, чем смерть. Но ты отчасти прав. Поэтому, я дам каждому из вас свободу. И каждому из ваших учеников, через год.

— По-твоему это шутки?! — вдруг вспылил Герадот.

Он вскочил с места и сжал кулаки.

— По-твоему ты вот так запросто имеешь право распоряжаться нами, как личными вещами?! Решать за нас?! Да пошёл ты к чёрту!

Он плюнул Центуриону под ноги и ушёл в другой конец шатра.

— Так вот, — продолжил Центурион, не обращая внимания на выходку бойца арены, — через год вы станете свободными людьми. И они тоже, если доживут. И только вы можете им в этом помочь, а я затем помогу вам всем. По рукам?

Воцарилось молчание. Гладиаторы молча переглядывались и пожимали плечами. В конце концов Гораций ответил за всех:

— Я и представить не мог, на какую грязную игру способны имперские солдаты. Ладно! Мы согласны, но при одном условии.

— Каком?

— К нам не будут относиться как к рабам.

Центурион облегчённо выдохнул и улыбнулся.

— Само-собой, — сказал он, — вы же теперь воины Империи.

* * *

Уладив вопрос с гладиаторами, Центурион и Юлиан вернулись на прежнее место. Они долго стояли молча, наблюдая за работами, пока Советник, наконец, не произнёс:

— Я поражён. Правда. Никогда бы не подумал, что ты способен на… такое. Тебе самое место в парламентской палате.

— Ну уж нет, — усмехнулся Центурион, — если честно, я и сам не ожидал от себя такого. Но выбора нет и приходится действовать по ситуац… А это ещё что?!

Внимание Центуриона привлекла большая группа людей, уверенно вошедших на территорию порта и двигающихся прямиком к нему с Юлианом.

— Не может быть! — воскликнул Центурион и побежал навстречу группе.

Та остановилась и вперёд вышел Маркус, сияя своей широченной улыбкой.

— Ты же не думал, что я отпущу тебя одного, и отдам тебе всю славу просто так?! — пробасил он, подбежавшему другу.

Они крепко обнялись и Маркус указал рукой на людей, пришедших вместе с ним.

— Как видишь, я пришёл не один.

— Кто все эти люди?

— Это, мой друг, такие же ветераны, как и я. Видишь ли, я слегка наврал тебе в тот день. Мне нет жизни в мирное время. О да. Пусть я просыпаюсь не от горна, но чёрт возьми, как мне не хватает этого горна по утрам! Я уже молчу о сражениях и празднованиях побед после них. Нет, таким как я и эти мужи есть место только в ряду таких же воинов. В боевом строю. Плечом к плечу с братьями по оружию. Ну что скажешь? Найдётся на твоих кораблях пара свободных полок?

— Конечно! — Воскликнул Центурион, — Ещё как найдётся!

— Отлично! Тогда размести нас со всеми удобствами, старина! Да не забудь про хорошее вино для бывалых вояк.

— Если они все пьют так же, как ты, боюсь у меня в трюмах не хватит места для вина.

Они рассмеялись и снова обнялись.

— Ты не представляешь, как я рад, мой друг, — сказал Центурион.

— Представляю, — ответил Маркус, — представляю.

* * *

Когда Маркус и его люди были размещены, центурион вернулся к Юлиану.

— Ещё пол сотни человек, — доложил он Советнику, — день становится всё лучше и лучше.

— То ли ещё будет, — усмехнулся Юлиан.

К Центуриону подбежал солдат и доложил, что все корабли укомплектованы и готовы к отплытию.

— Отлично, — сказал Центурион, — вот мы и готовы.

— Ещё нет, — возразил советник, — есть ещё кое-что.

Юлиан подал знак своим помощникам, и вскоре они привели молодую девушку, одежда на которой выдавала в ней работницу дома удовольствий.

— Познакомься, Центурион. Это — Елена. Та самая женщина, что рассказала Сергиусу про таинственный остров.

— И зачем она здесь?

— Как зачем? Она поедет с вами. Укажет путь и поможет освоиться на новом месте.

Центурион перевёл взгляд с Елены на Юлиана, а затем обратно на Елену. Их взгляды встретились, и Центурион прочёл в её глубоких зелёных глазах мольбу.

— Ну что ж, — сказал он, — пожалуй, я найду ещё одно место на корабле.

В тот же миг, глаза Елены засияли неподдельным счастьем.

* * *

Позже, тем же днём, Центурион объявил построение всей своей армии. Он прошёлся вдоль её рядов, оценивая экипировку солдат и их общее состояние. Внезапно, он остановился перед одним из воинов, внимательно разглядел его и спросил:

— Я тебя знаю?

— Так точно! — выпалил солдат, — Триарий Прокис! Мы были вместе с вами на поле в… тот день.

— Что?! Но мне не говорили о других выживших! Сколько вас?

— Четверо, Центурион.

— Четверо? И вы все здесь?

— Так точно! И жаждем поквитаться с предателями не меньше Вас.

— Отлично. После построения все вчетвером подойдите ко мне.

Центурион похлопал Прокиса по плечу, быстро обошёл остальных солдат, вышел на середину строя и объявил увольнительную до завтрашнего утра.

— Разойтись! — скомандовал он, а сам остался в ожидании четвёрки выживших.

Они не заставили долго ждать. Вскоре все четверо подбежали, выстроились перед командиром и поочерёдено представились. Их звали: Брутус, Аверкий, Прокис и Сириус. Все они бились с предателями в тот злополучный день и, каким-то чудом, выжили.

— Я не буду вас задерживать, коротко сказал Центурион, — У нас будет время всё обсудить во время путешествия. Но знайте, что отныне вы четверо назначаетесь