родителям, но матери или же все-таки отцу. Кто из них кто? Не зря же решили называть: родитель номер один и родитель номер два. Так не обидно ни тому, ни другому. А еще у них дитя имеет право независимо от своих близких сам себе выбрать пол.

Их бы заботы нам. Ну, если быть честным: не дай Бог. Предостаточно ― по горло и своих. Тяжело нам было в 1984 году, тяжело: крутились одни, ну что те белки в колесе с долгожданным ребенком. День прошел, другой. А мы не знали, как выкупать дочь. Сейчас и представить такое трудно. Залез в Интернет и посмотрел видео со всеми подробностями. Тогда такой информацией мы не владели, тянули до последнего. Хотя у нас все необходимое для мытья ребенка было закуплено: ванночка с подставкой, для измерения температуры воды градусник, детское мыло, крем, и даже трава череда. Мы попросту боялись. Эта боязнь проявлялась в каждом нашем шаге.

А все из-за того, что перед нами лежал настоящий ребенок, а не какая-то там кукла. Хотя и она у нас имелась, устроившись с соской во рту, на тумбочке безмолвно таращила большие глаза ― нам ее подарил дружный коллектив городской библиотеки, в котором Мария однажды до замужества работала. Неудобно нам было ее везти с ворохом вещей из далекой Сибири ― Кемерово, за тысячи верст ― но мы привезли. Глядя на эту самую куклу, я понимал, толку от нее никакого.

Благо мир оказался не без добрых людей: нам помогла одна моя заводская сотрудница ― хохлушка Леся. Она однажды приехала в столицу из украинского города Луцка для стажировки, ― у них в городе открывался завод того же профиля. Девушка вышла замуж, да так и затерялась в Москве.

Я взял ее на работу в свою группу техником-технологом. Она, мне за это была признательна, а еще по доброте своей души хотела услужить. Леся была дамой, очень мечтавшей о детях. Таких сейчас мало. Для нее подержать девочку на руках было за счастье. Едва я заикнулся о своей проблеме, Леся, захватив после работы свекровь, ― они жили недалеко, ― тут же примчалась к нам на дом.

Женщины научили нас неумелых готовить ванночку, а затем под их присмотром мы выкупали ребенка.

Облегченно вздохнув, я отправился проводить женщин до остановки и услышал от Леси следующие слова:

— У вас тут хорошо ― много детей! Понятно, дом новый. А я вот живу в старом. Ему, ему… лет двадцать пять ― столько, сколько моему мужу Вовчику, ― она на миг задумалась и выдохнула: ― Дети в нем уже все выросли. Он, этот дом, ну, что по осени набекрень птичье гнездо под ветром, дождем и снегом на голых ветвях дерева. Наверное, видел такую картину? Я покивал головой.

Леся была права. Однако и неправа. У нее были проблемы со здоровьем. Женщина страдала от избыточного веса, постоянно боролась, пытаясь похудеть, но у нее ничего не получалось. Она, что только не делала, чтобы забеременеть и родить ребенка. Наблюдалась даже в институте гинекологии.

Для исполнения своей мечты Леся прилагала немало сил: занималась оздоровительной гимнастикой, месяцами сидела на всевозможных диетах. Умерла женщина от дисбактериоза. О том я узнал в тяжелые годы развала страны, когда мы все были заняты сами собой ― выживанием.

Однажды я позвонил ей по телефону, трубку взял муж. Он плакал. Жизнь у него не удалась.

Что я еще могу сказать об этой женщине? Добрейший человек. Она ни раз бывала у нас дома. Вовремя посещения, узнав, что у нас нет телевизора тут же вместе с мужем притащила нам свой старый ― черно-белый. Он довольно хорошо работал пока мы, насобирав денег не купили себе цветной.

У нас не было в Москве родственников. Наиболее близко от нас за пятьсот километров с гаком в селе Щурово жили мои родители. Но они, можно сказать, были людьми не выездными. Их удерживал огород в двадцать соток, а еще большое подсобное хозяйство: корова, два поросенка, куры, утки. Не бросишь. За всем этим нужно было ухаживать. Одной матери или же одному отцу ― не справиться. А еще, после отъезда тетушки Вали и дядюшки Юры нас все отчего-то оставили в покое и учиться ухаживать за ребенком нам приходилось самим. Понятное дело, при общении Мария многое узнавала от подруг, а еще, читая умные книги. Правда, их было мало, да и не все порой можно было достать даже ей ― библиотекарю. Однако мы были молоды, на жизнь свою не жаловались и все делали чтобы превозмочь любые трудности.

Я помню, поначалу много времени уходило на простое пеленание ребенка. Долго не получалось. Дочь, хотя и родилась восьмимесячной ― недоношенной, но сил у нее хватало. Она не раз все наши труды пускала насмарку. Не знаю, как Маша выпутывалась из двух пеленок ― ситцевой ― легкой и теплой ― фланелевой или байковой и вдобавок еще стеганого ватного одеяла.

Тогда в моде было тугое пеленание. Не-то, что сейчас. Я научился первым. У меня довольно ловко получалось. Памперсов еще не было. Не придумали. На подгузники нам пригодилась одна из неиспользуемых ветхих хлопчатобумажных простынь. Она подходила, так как была очень мягкой. Мы вначале подвергли ее долгому кипячению, затем разорвали на клочки нужного размера. Перед каждым использованием белья мы доставали утюг и тщательно под паром его проглаживали. Для этой операции я купил специальную раскладную гладильную доску очень тяжелую. Не один год она у нас находилась в разложенном виде. Занимаясь глажкой можно было посмотреть телевизор, принесенный Лесей. Это было для каждого из нас своеобразным отдыхом.

Мария, перед пеленанием, тщательно припудривая на теле дочери складки тальком, в полголоса припевала: «пойдут клочки по закоулочкам, пойдут клочки….», ― и накладывала, сложенные треугольником, подгузники.

Для первых ванн, мы воду брали исключительно холодную, долго ее отстаивали от хлора, кипятили на плите в кастрюлях, а еще в чайнике, он хотя и был электрическим, но при закипании воды не отключался, оттого не один сожгли. Я даже приноровился их ремонтировать.

Дом у нас был новым, отопление работало плохо, а еще сквозило из всех окон, хотя мы их по осени конопатили и тщательно проклеивали бумагой. Незадолго до сна, мы каждый вечер, минут тридцать прогревали ванную комнату, проливая из крана горячую воду, затем уже готовили для купания дочери ванночку. Я, устанавливал ее на подставке, на глаз заливал в нее отстоянную кипяченную холодную воду и добавлял горячей из кастрюли или